Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (1882). Магистерская диссертация: «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII в. как исторический источник» (1888). Докторская: «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI - XVII вв.» (1899). Доцент (1888), профессор (1890) кафедры русской истории, декан историко-филологического факультета (1900-05). Вел занятия на , в , Женском педагогическом институте (директор в 1903-16), а Академии Генерального штаба, Александровской военно-юридической академии. Преподавал историю в царской семье. Член-корр. Петербургской АН (1909), академик РАН (1920).
После Октябрьской революции пошел на сотрудничество с большевиками, внес значительный вклад в сохранение архивов России. Председатель Археографической комиссии (1918-29), директор Археологического института (1918-23), заведующий Петроградским отделением Главархива (1918-23), директор Пушкинского Дома (1925-29), директор Библиотеки АН СССР (1928-29). Академик-секретарь отделения гуманитарных наук АН СССР (1929). В 1930 арестован по т.н. «Академическому делу» и сослан в Самару. Исключен из АН, восстановлен в 1968.
Основным направлением исследований являлась история Смуты, которую анализировал не только с политической, но и социально-экономической точки зрения. Рассматривал Смуту как постепенное сползание всех социальных групп Московского государства в кризис. По Платонову, кризис политический (пресечение династии и борьба за власть внутри высших слоев) переходит в кризис социальный (вовлечение в военное противостояние различных социальных слоев и представителей национальностей) и, наконец, заканчивается объединением всех «здоровых сил общества» для борьбы с интервенцией и анархией. Решающую роль сыграли «средние слои» (купечество, средние землевладельцы, зажиточные ремесленники и т.д.). Исследования Платонова по истории Смуты стали классикой и не утратили своего научного значения до сих пор. Являлся автором популярного курса лекций для высшей школы и учебников для средних учебных заведений.
Сочинения:
Древнерусские сказания и повести о Смутном времени как исторический источник. СПб., 1888;
Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-XVII вв.: Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время. СПб., 1899;
Лекции по русской истории. СПб., 1899;
Борис Годунов. Пг., 1921;
Иван Грозный. Пг., 1923;
Прошлое русского севера: Очерки по истории колонизации Поморья. Пг., 1923;
Москва и Запад в XVI-XVII веках. Л., 1926;
Академик С.Ф. Платонов: Переписка с историками: В 2 т. М., 2003-2011. Т. 1-2;
Собрание сочинений в 6 томах. М., 2010-2013. Т. 1-3. (продолжающееся издание).
Серге́й Фёдорович Плато́нов - русский историк, академик Российской академии наук (1920).
Родился в семье типографского служащего. Родители, по происхождению коренные москвичи, переехали в Петербург, где отец занял должность управляющего типографией Министерства внутренних дел. По окончании частной гимназии Платонов весной 1878 поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. Занимался у профессоров И.И.Серзневского, О.Ф.Миллера, В.Г.Васильевского, А.Д.Градовского, В.И.Сергеевича. Особенно большое влияние на него оказал К.Н.Бестужев-Рюмин, которого он называл своим учителем. В университете Платонов вошел в кружок, состоявший из студентов-историков и филологов В.Г.Дружинина, М.А.Дьяконова, А.С.Лаппо-Данилевского, Е.Ф.Шмурло и др.
По рекомендации Бестужева-Рюмина Платонов был оставлен при университете для «приготовления к профессорскому званию». Посвятил около 8 лет подготовке магистерской (кандидатской) диссертации на тему Древнерусские сказания и повести о Смутном времени ХVII века как исторический источник (1888). Диссертация в том же году была опубликована в виде монографии и удостоена Уваровской премии Академии наук.
Платонов занял должность приват-доцента, а с осени 1890 – профессора кафедры русской истории Петербургского университета. Всю последующую жизнь, вплоть до середины 1920-х годов, ученый преподавал в университете: читал общий курс русской истории, курсы по отдельным эпохам и вопросам, вел семинарские занятия. Из его семинариев вышли многие известные представители петербургской школы историков (П.Г.Васенко, П.Г.Любомиров, Н.П.Павлов-Сильванский, А.Е.Пресняков, Б.А.Романов и др.).
В 1899 Платонов защитил докторскую диссертацию Очерки по истории Смуты в Московском государстве ХVI–ХVII вв. (Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время), выпущенную в свет в том же году отдельной книгой. Написанная на основе большого числа источников, превосходным литературным языком, эта работа – вершина научного творчества ученого. Используя теорию С.М.Соловьева о борьбе родовых и государственных отношений в истории России, автор постарался вложить в эту теорию «конкретное содержание и на фактах показать, как погибал в Смуте старый порядок и в каких формах возникал новый порядок, в условиях которого создавалось современное государство». Главный смысл «политических несчастий и социального междоусобия» начала 17 в. автор видел в смене господствующего класса – старой знати на дворянство. Среди предпосылок и движущей силы развития Смуты назывались формирование крепостного права, усиление феодального гнета и социальная борьба «неимущих и обездоленных против богатых и знатных». Опричнина Ивана Грозного определялась не как «каприз робкого тирана», а как продуманная система действий по разгрому «удельной аристократии».
Другие труды Платонова – серия статей о деятелях Смутного времени (патриархе Гермогене, Лжедмитрии I и др.), о первых Романовых, Земском соборе 1648–1649, личности и деяниях Петра I.
Широкую известность Платонову принесли, однако, не его научные монографии и статьи, а ставшие настольной книгой студенчества Лекции по русской истории (первое издание 1899) и Учебник русской истории для средней школы (в 2-х частях, 1909–1910). Отличавшиеся стройностью и доступностью изложения огромного фактического материала, учебники были необычайно популярными в дореволюционной высшей школе и гимназиях.
В течение нескольких лет Платонов преподавал историю детям Александра III великой княжне Ольге Александровне и великому князю Михаилу Александровичу. Однако особым расположением их брата, Николая II, он не пользовался. После 1917 в бумагах царя обнаружили его записку о профессорах русской истории. В ней были такие строки: «Вполне приличен также и профессор Платонов, обладающий огромной эрудицией; но он сух и уже, несомненно, весьма мало сочувствует культу русских героев; конечно, изучение его произведений не может вызвать ни чувства любви к отечеству, ни народной гордости».
К Октябрьской революции Платонов относился отрицательно. Он считал, что она не подготовлена «ни с какой точки зрения», программа советского правительства «искусственна и утопична». Привлеченный Д.Б.Рязановым к сотрудничеству в деле спасения памятников истории и культуры, Платонов работал в междуведомственной комиссии по охране и устройству архивов упраздненных учреждений, затем – заместителем председателя Главного управления архивным делом, заведующим Петроградским отделением Главархива. После инициированного М.Н.Покровским отстранения от архивной работы Платонов трудился в Академии наук – директором Пушкинского Дома (1925–1929) и Библиотеки Академи наук (1925–1928).
Были изданы научно-популярные очерки Платонова – Борис Годунов. Образы прошлого (1921), Иван Грозный (1530–1584) (1923), книги Москва и запад в ХVI–ХVII веках (1925) и Петр Великий. Личность и деятельность (1926), статьи о древнейшей колонизации русского Севера и др. В своем творчестве Платонов продолжал руководствоваться теми же принципами, что и ранее. «Миросозерцание мое, – писал он в 1930, – сложившееся к исходу XIX века, имело базой христианскую мораль, позитивистскую философию и научную эволюционную теорию… В сущности я остаюсь таким и в настоящую минуту. Атеизм чужд мне столько же, сколько и церковная догма».
Трагическую роль в судьбе ученого сыграло так называемое «дело Академии наук». 12 октября 1929 в управление ОГПУ по Ленинграду и области поступили агентурные сведения о хранении в Библиотеке Академии наук важных политических архивов, якобы не известных советской власти. Через комиссию по чистке аппарата Академии наук была организована проверка этих сведений. 19 октября председатель комиссии Ю.П.Фигатнер обнаружил в Библиотеке подлинные экземпляры манифестов об отречении от престола Николая II и его брата Михаила, документы ЦК партий кадетов и эсеров, некоторые другие материалы. Об этом незамедлительно был извещен И.В.Сталин. Вину за «сокрытие» документов (об их наличии сообщалось во ВЦИК еще в 1926) возложили на Платонова. 5 ноября 1929 Политбюро постановило отстранить ученого от всех занимаемых им постов.
Однако этим дело не ограничилось. В ночь с 12 на 13 января 1930 Платонов и его дочь Мария были арестованы. Вскоре в тюрьме оказалось много его друзей и товарищей по профессии. Все они были представителями старой профессуры и не придерживались официальной марксистской идеологии. В их числе Н.П.Лихачев, М.К.Любавский, Е.В.Тарле, С.В.Бахрушин, П.Г.Васенко, Ю.В.Готье, В.Г.Дружинин, Д.Н.Егоров, В.И.Пичета, Б.А.Романов, А.И.Яковлев, всего 115 человек. Им было предъявлено обвинение в участии в контрреволюционной монархической организации «Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России». По версии ОГПУ, целью организации являлось свержение советской власти и установление конституционной монархии во главе с великим князем Андреем Владимировичем (бывшим учеником Платонова); роль премьер-министра будущего правительства отводилась самому Платонову.
8 августа 1931 15 «главных преступников», среди которых был Платонов, приговорили к 5 годам ссылки. Местом ссылки ученого и двух его дочерей назначили Самару.
Место рождения
Чернигов
Место смерти
Образование
Санкт-Петербургский университет, Историко-филологический факультет (1882)
Годы работы в университете
Этапы карьеры в университете
Основные вехи жизни, карьера вне университета
В 1890-1900х гг. преподавал историю детям царской фамилии. С 1903 г. директор Женского педагогического института. С 1908 г. член-корреспондент, с 1920 г. академик Академии наук. Член Русского исторического общества, преподавал на Бестужевских курсах. В 1918-1923 гг. П. - директор Археологического института и глава Петроградского отделения Главархива. В 1918-1929 гг. П. становится председателем Археографической комиссии, членом которой был с 1894 г. В 1925-1928 гг. директор БАН, в 1925-1929 гг. директор Пушкинского дома. С 1929 г. академик-секретарь Отделения гуманитарных наук и член Президиума АН. В 1930 г. вместе с учениками осужден на 5 лет по сфабрикованному «Академическому делу», за контрреволюционный заговор и за сокрытие важных исторических документов. Умер в ссылке в Самаре. Реабилитирован в 1967 г.
Премии
Уваровская премия (1890) за сочинение «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века, как исторический источник» (1888)
Область научных интересов, значение в науке
П. – крупнейший представитель «петербургской исторической школы» рубежа XIX-ХХ вв., чья деятельность и научные работы оказали фундаментальное влияние на развитие российской исторической науки. В методологическом плане П. представлял эмпирическое направление петербургской школы – свое представление об основах «исторического ремесла» ученый изложил, в частности, в «Обзоре источников летописного типа» (1905) и в курсе лекций по русской истории (последняя редакция – 1917 г.). Задача систематизации методов исторического исследования, выработанных петербургской научной традицией, была решена П. прагматически, в целях создания прочной основы для исторического построения. Так, П. намеренно упрощал понятие «исторический источник», сводя его к «письменному остатку старины». Источники подразделялись им на летописные и юридические, а критика источника на внешнюю и внутреннюю. Внешняя критика предусматривала рассмотрение внешней формы источника и отвечала на вопрос о «подделке», понятие которой, естественным образом, противопоставлялось понятию «подлинности». Внутренняя критика включала в себя «критику текста» (критика происхождения) и «критику факта». Критика факта имела целью установление истинности показания источника. Эта задача решалась путем выявления «угла зрения», с которого данный источник был создан. Из понимания П. задач «внешней критики» источника и «критики текста» вытекало и требование детального археографического описания источника. В своих «Лекциях по русской истории» П. допускал «построение общей схемы» того или иного исторического процесса, но только там, где «факты уже собраны и освещены» и отказывался понимать историю как «науку о законах исторической жизни человеческих обществ». В представлении лидера петербургской исторической школы «история есть наука, изучающая конкретные факты в условиях именно времени и места, и главной целью ее признается систематическое изображение развития и изменений жизни отдельных исторических обществ». При таком подходе методология исторического построения и синтеза фактически выводилась за пределы теоретической регламентации и оставалась сферой индивидуального творчества исследователя. Это обстоятельство предопределило многообразие и разность историко-теоретических воззрений многочисленных учеников П. (в том числе таких известных строителей «схем» русской истории как Н.П. Павлов-Сильванский и А.Е.Пресняков). Для самого же П. проблемы построения «схемы русской истории» были вторичны, и в своих лекциях по русской истории, как показано в историографии, он в целом следовал схемам В.О.Ключевского. В то же время весьма существенен вклад П. в разработку ряда конкретно-исторических проблем (опричнина, земские соборы, личность Петра Великого и др.) , но прежде всего – в историю Смуты начала XVII в., комплексную реконструкцию хода которой П. создал, опираясь и вводя в научный оборот огромный источниковый материал. П. являлся крупнейшим деятелем и организатором науки и образования своего времени. Немаловажными обстоятельствами, помогавшими успеху административных начинаний П., были его позиция убежденного «государственника» (в связи с чем, П. иногда причисляют к т.н. «консервативной» или «охранительной» историографии) и способность вести диалог с властью при различных политических режимах. С конца 1890-х по конец 1920-х гг. П. играл ведущую роль в деятельности Археографической комиссии, координируя ее издательские предприятия и возглавляя работу по выработке правил издания исторических документов. В 1900-1910-ее гг. П. организатор и первый директор Женского Педагогического института, руководитель ряда проектов в ведущих научных обществах начала ХХ в. – Русского исторического общества и Общества любителей древней письменности. После 1917 г. П. прочно занял позицию неформального лидера «старой школы», группировавшейся вокруг системы учреждений РАН, ряд ключевых постов в которой занимал П. В литературе подчеркивается значение П. как одного из основных организаторов архивного дела в первые годы советской власти. Несмотря на трагическую судьбу (арест в 1930 г. и гибель в ссылке), П., начиная со второй половины 1930-х гг. приобретает статус «классика» в советской историографии, а в постсоветскую эпоху П. оказывается одним из наиболее изучаемых в исследовательской литературе представителей российской исторической науки XIX-XX вв.
Диссертации
| Год защиты | Тип диссертации | Название диссертации | |
|---|---|---|---|
Основные курсы
Основные труды
1. Собрание сочинений в 6 тт. [Продолж. изд.]. М., 2003-2010. Т.1-2.;
2. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века, как исторический источник. СПб., 1888. 372с. [Электронный ресурс ]
3. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. СПб., 1899. 665с. [Электронный ресурс ]
4. К истории Московских земских соборов СПб., 1905. 88с. [Электронный ресурс ]
5. Московское правительство при первых Романовых. СПб., 1906. 56с. [Электронный ресурс ]
6. Статьи по русской истории (1883-1902). СПб., 1912. [Электронный ресурс ]
7. Лекции по русской истории. Пг., 1917. 748с. [Электронный ресурс ]
8. Борис Годунов. Пг., 1921. 157с. [Электронный ресурс ]
9. Иван Грозный Пг., 1923. 160с. [Электронный ресурс ]
10. Москва и Запад в XVI-XVII вв. Л., 1925. 150с. [Электронный ресурс ]
11. Проблема русского Севера в Новейшей историографии. Л., 1929. 114 с.
12. Академик С.Ф.Платонов: переписка с историками. М., 2003-2011. Т.1-2.
Основная биобиблиография
Библиография: Романов Б.А. , Список трудов С. Ф. Платонова, // Сб. ст. по русской истории, посвященных С. Ф. Платонову, Пг., 1922. С. VI-XII; Список печатных трудов академика С. Ф. Платонова с 1923 г. / Подгот. В. А. Колобков // АЕ за 1993 год. М., 1995. С. 319-320.
Лит.: Сб. ст. по русской истории, посвященных С.Ф. Платонову, Пг., 1922. Цамутали А.Н. Глава петербургской исторической школы: Сергей Фёдорович Платонов // Историки России. XVIII - начало XX века. М., 1996. С. 538-552; Брачев В.С. Русский историк С.Ф. Платонов. Учёный. Педагог. Человек. СПб., 1997; Мамонтова М. А. С.Ф. Платонов, поиск модели исторического исследования: дис. ... к. и. н. Омск, 2002; Шмидт С.О. Сергей Федорович Платонов (1860 1933) // Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии. М.,1997. С.495-554.; Шмидт С.О. Сергей Фёдорович Платонов (1860-1933) // Портреты историков: Время и судьбы. Т. 1. М.; Иерусалим, 2000. С. 100-135; Ростовцев Е.А. А. С. Лаппо-Данилевский и С.Ф. Платонов (к истории личных и научных взаимоотношений) // Проблемы социального и гуманитарного знания: Сб. научных работ. Вып. I. СПб., 1999. С. 128-165; Брачев В.С. Крёстный путь русского историка. Академик С.Ф. Платонов и его «дело». СПб., 2005.; Брачев В.С. Травля русских историков. СПб., 2006; Брачев В.С. Служители исторической науки: академик С. Ф. Платонов, профессор И. Я. Фроянов. СПб., 2010; Митрофанов В.В. С.Ф.Платонов и развитие истории образования в России (до 1917 г.). Лангепас; Екатеринбург, 2009. Шмидт С.О. Историк С.Ф. Платонов – ученый и педагог (к 150-летию со дня рождения). М.,2010; Митрофанов В.В. С. Ф. Платонов и научно-краеведческие общества, архивные комиссии России. Челябинск,2011; Памяти академика С.Ф.Платонова: исследования и материалы / Сб. статей под ред. А.Ю.Дворниченко, С.О.Шмидта. СПб., 2011. 502с.Авторский коллектив: А.А. Амосова, В.В. Андреева, Д.А. Баринов, А.Ю. Дворниченко,Т.Н. Жуковская, И.П. Потехина, Е.А.Ростовцев, И.В. Сидорчук, А.В. Сиренов, Д.А. Сосницкий, И.Л. Тихонов, А.К.Шагинян и др.
Сетевой биографический словарь профессоров и преподавателей Санкт-Петербургского университета (1819-1917). СПб., 2012-.
Ред. коллегия: проф.Р.Ш. Ганелин (руковод. проекта), проф. А.Ю. Дворниченко /отв. ред/, доц. Т.Н.Жуковская, доц. Е.А.Ростовцев /отв. ред./, доц. И.Л. Тихонов. Авторский коллектив: А.А. Амосова, В.В. Андреева, Д.А. Баринов, Ю.И. Басилов, А.Б. Богомолов, А.Ю. Дворниченко,Т.Н. Жуковская, А.Л. Корзинин, Е.Е. Кудрявцева, С.С. Мигунов, И.А. Поляков, И.П. Потехина, Е.А. Ростовцев, А.А. Рубцов, И.В. Сидорчук, А.В. Сиренов, Д.А. Сосницкий, И.Л. Тихонов, А.К.Шагинян, В.О. Шишов, Н. А. Шереметов и др.
Петербургская историческая школа (XVIII - начало XX вв.): информационный ресурс. СПб., 2016-.
Ред. коллегия: Т.Н. Жуковская, А.Ю. Дворниченко (руковод. проекта, отв. ред.), Е.А. Ростовцев (отв. ред.), И.Л. Тихонов
Авторский коллектив: Д.А. Баринов, А.Ю. Дворниченко,Т.Н. Жуковская, И.П. Потехина, Е.А.Ростовцев, И.В. Сидорчук, Д.А. Сосницкий, И.Л. Тихонов и др.
] Ответственный редактор С.О. Шмидт. Составители В.В. Морозов, А.В. Сиренов. Научное издание.
(Москва: Издательство «Наука», 2010. - Российская Академия наук. Отделение историко-филологических наук. Институт славяноведения. Археографическая комиссия. Российская национальная библиотека)
Скан: AAW, OCR, обработка, формат Djv: mor, 2014
- КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ:
Предисловие (С.О. Шмидт) (5).
МОСКОВСКИЕ ЗЕМСКИЕ СОБОРЫ XVI И XVII ВЕКОВ
Глава первая (23).
Участие земщины в управлении Московского государства. - Земские соборы как вид этого участия. - Определение соборов. - Причины их возникновения. - Веча и соборы.
Глава вторая (32).
Источники вопроса: акты; разрядные книги; источники летописного характера; сказания современников. - Песни.
Литература вопроса: К.С. Аксаков и С.М. Соловьев. - Б.Н. Чичерин. - И.Д. Беляев. - В.И. Сергеевич. - Н.П. Загоскин. - И.И. Дитятин. - Н.И. Костомаров.
Глава третья. Исторический обзор земских соборов (47).
Земские соборы до Смутного времени: 1549/50 г., 1566 г., 1584 г., 1598 г. и 1605 г. - Избрание и свержение Шуйского. - Избрание Владислава. - Соборы в земских ратях: 1611 и 1612 гг. - Постоянные земские соборы 1613-1622 гг. - Последующие соборы: 1632-1634 гг., 1637 г., 1642 г., 1645 г., 1648-1649 гг., 1650 г. и 1653 г. - Комиссии выборных людей: комиссии 1681-1682 гг. - Известия о соборе 1698 г.
Глава четвертая. Организация земских соборов (159).
Общее число соборов. - Предметы занятий. - Состав соборов и порядок выбора представителей. - Место, время и порядок соборных заседаний.
Глава пятая (173).
Причины прекращения соборов. Их значение с точки зрения права и истории Приложения (180).
ДРЕВНЕРУССКИЕ СКАЗАНИЯ И ПОВЕСТИ О СМУТНОМ ВРЕМЕНИ XVII ВЕКА КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК
Предисловие (187).
Произведения, составленные до окончания Смуты.
Глава первая (196).
Иное сказание; его состав (с. 196). Первая часть Иного сказания или Повесть 1606 года (с. 198). - Извет старца Варлаама (с. 203). - Повесть, како восхити неправдою царский престол Борис Годунов (с. 226). - Житие царевича Димитрия, внесенное в Минеи Германа Тулупова, и Повесть 1607 года о перенесении мощей царевича в Москву (с. 231).
Вторая часть Иного сказания: грамоты царя Василия Ивановича Шуйского (с. 235).
Третья часть Иного сказания: повествование о событиях 1606-1607 гг. (с. 238).
Четвертая часть Иного сказания или Повесть 1606 года о видении некоторого мужа в Москве, составленная протопопом Терентием (с. 245). - Повесть о видении 1611 года мниха Варлаама в Новгороде (с. 249).
Пятая часть Иного сказания: статьи о событиях 1607-1613 гг., тождественные со статьями Хронографа второй редакции (1617 г.); разбор статей о Смуте этого Хронографа (с. 252).
Заключительные заметки Иного сказания (с. 267).
Глава вторая (269).
Патрирха Иова Повесть о честнем житии царя Феодора Ивановича (с. 269).
Новая Повесть о преславном Российском царстве (с. 272). - Плач о пленении и о конечном разорении превысокого и пресветлейшего Московского государства (с. 287).
Повесть о некоей брани (с. 299).
Сказания о чудесных видениях 1611 года, нижегородском и владимирском (с. 304).
Важнейшие произведения о Смуте времени царя Михаила Феодоровича
Глава третья (310).
Временник дьяка Ивана Тимофееева (с. 310).
Сказание келаря Авраамия Палицына (с. 345).
Глава четвертая (357).
Словеса дней и царей и святителей московских, еже есть в России, князя И.А. Хворостинина (с. 358). - Повесть князя И.М. Катырева-Ростовского, внесенная в Хронограф Сергея Кубасова (с. 376). - Рукопись Филарета, патриарха Московского (с. 394). - Произведения князя СИ. Шаховского: Житие царевича Димитрия и Повесть о мнисе, како послася от Бога на царя Бориса (с. 401).
Книга, глаголемая Новый летописец (с. 414). - Разрядная книга, известная под названием Столярова (и Лобковского) хронографа (с. 436).
Произведения о Смуте второстепенные и позднейшие
Глава пятая (440).
Памятники биографического характера: Сказание о постав л ении на патриаршество Филарета Никитича (с. 441). - Сказание о рожении князя М.В. Скопина (с. 442). - История о первом Иове, патриархе Московском (с. 444). - Житие царевича Димитрия, внесенное в Минеи Иоанна Милютина, и произведения, от него зависящие (с. 448). - Повесть о убиении царевича Димитрия (с. 453). - Житие ростовскаго затворника Иринарха (с. 457). - Житие архиепископа астраханскаго Феодосия (с. 460). - Житие архимандрита Дионисия, составленное Симоном Азарьиным и Иваном Наседкою (с. 461). - Симона Азарьина Книга о чудесах преп. Сергия (с. 464). - Ельнинский хронограф (с. 467). - Сказание и повесть, еже содеяся в царствующем граде Москве (с. 469).
Памятники компилятивные: Погодинский хронограф №1465 (с. 476). - Повесть о разорении Московского государства (с. 477). - Книга об избрании на престол царя Михаила Феодоровича и Книга о титулах (с. 480). - Латухинская степенная книга (с. 482). - Хронограф князя М.А. Оболенского (с. 485). - Сказание о царстве государя и великого князя Феодора Иоанновича (с. 489). - Хронографы третьей редакции (с. 493). - Хронограф имп. Публичной библитеки F.IV.165 (с. 493). - Погодинский сборник №1578 (с. 494). - Погодинский сборник №1616 (с. 494). - Отрывок Соловецкого хронографа о Романовых (с. 494). - Сборник имп. Публичной библитеки Q.XVII.159 (с. 495). - История, како грех ради наших попусти Господь Бог праведное свое наказание (с. 495). - Морозовский летописец (с. 495). - Летописец имп. Публичной библиотеки F.XVII.17 (с. 496). - Рукопись Имп. Академии наук №46 (с. 496).
Сказания местные (с. 498).
Заключение (502).
Примечания (512).
Положения, извлеченные из диссертации С.Ф. Платонова «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник», (тезисы) для диспута (518).
Перечень рукописей, упомянутых в этой книге (520).
ПРИЛОЖЕНИЯ
Боярская дума в Московском государстве по исследованию Н. Загоскина (529).
Предисловие С.Ф. Платонова к книге «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник» (неопубликованный вариант) (553).
Археографическое послесловие (А.В. Сиренов) (563).
Сокращения, принятые в библиографических ссылках (570).
Указатель имен (572).
Указатель географических названий (588).
Аннотация издательства:
В томе представлены монография «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник» (оцениваемая ныне и историками, и литературоведами как классический труд), а также впервые публикуемое выпускное студенческое сочинение «Московские земские соборы XVI и XVII веков» и реферат «Боярская дума в Московском государстве по исследованию Н. Загоскина». Издание подготовлено Археографической комиссией РАН совместно с Отделом рукописей Российской национальной библиотеки по материалам личного архивного фонда академика С.Ф. Платонова.
Для историков, филологов и всех интересующихся отечественной историей.
С. Ф. Платонов Учебник Русской истории
§1. Предмет курса русской истории
Русское государство, в котором мы живем, ведет свое начало от IX в. по Р. Хр. Русские же племена, образовавшие это государство, существовали еще ранее. В начале своей исторической жизни они занимали только область р. Днепра с его притоками, область озера Ильменя с его реками, а также лежащие в промежутке между Днепром и Ильменем верховья Западной Двины и Волги. К числу русских племен , составлявших одну из ветвей великого Славянского племени, принадлежали: поляне - на среднем Днепре, северяне - на р. Десне, древляне и дреговичи - на р. Припяти, радимичи - на р. Соже, кривичи - на верховьях Днепра, Волги и Западной Двины, словене - не озере Ильмень. Между этими племенами вначале было очень мало взаимных связей; еще менее близости к ним было у окраинных племен: вятичей - на р. Оке, волынян, бужан, дулебов - на Западном Буге, хорватов - у Карпатских гор, тиверцев и уличей - на р. Днестре и у Черного моря (о тиверцах и уличах в точности даже не известно, можно ли их считать славянами).
Главное содержание курса русской истории должно составлять повествование о том, как из названных отдельных племен постепенно образовался единый русский народ и как он занял то громадное пространство, на котором теперь живет; как образовалось среди русских славян государство и какие перемены происходили в русском государственном и общественном быту до тех пор, пока он не принял современной нам формы Российской империи. Рассказ об этом естественно делится на три части. В первой излагается история первоначального Киевского государства, объединившего все мелкие племена вокруг одной столицы - Киева. Во второй излагается история тех государств (Новгородского, Литовско-Русского и Московского), которые образовались на Руси вслед за распадением Киевского государства. В третьей, наконец, излагается история Русской империи, объединившей в себе все земли, заселенные русскими людьми в разные времена.
Но раньше, чем начать рассказ о начале Русского государства, необходимо ознакомиться с тем, как жили племена русских славян до возникновения у них государственного порядка. Так как эти племена не были первыми и единственными «насельниками» нашей страны, то надобно узнать, кто жил здесь ранее славян и кого застали славяне в своем соседстве, когда поселились на Днепре и Ильмене. Так как местность, занятая здесь русскими славянами, оказывает влияние на их хозяйство и быт, то надобно ознакомиться с характером страны, в которой возникло Русское государство, и с особенностями первоначального быта русских славян. Когда мы узнаем ту обстановку, в какой пришлось жить нашим далеким предкам, мы яснее поймем причины возникновения у них государства и лучше представим себе особенности общественного и государственного их устройства.
§2. Древнейшее население Европейской России
На всем пространстве Европейской России, и преимущественно на юге, близ Черного моря, находится достаточно «древностей», то есть памятников, оставшихся от древнейшего населения России в виде отдельных погребальных насыпей (курганов) и целых кладбищ (могильников), развалин городов и укреплений («городищ»), различных предметов быта (посуды, монет, драгоценных украшений). Наука об этих древностях (археология) успела определить, каким именно народностям принадлежат те или другие предметы древности. Древнейшие из них и самые замечательные суть памятники греческие и скифские . Из истории древней Эллады известно, что на северных берегах Черного моря (или Евксинского Понта, как называли его греки) возникло много греческих колоний, по преимуществу на устьях больших рек и при удобных морских бухтах. Из этих колоний наиболее известны: Ольвия при устье р. Буга, Херсонес (по-старорусски Корсунь) в окрестностях нынешнего Севастополя, Пантикапей на месте нынешней Керчи, Фанагория на Таманском полуострове, Танаис в устьях р. Дона. Колонизуя морское побережье, древние греки обыкновенно не удалялись от морского берега вглубь страны, а предпочитали привлекать туземцев на свои береговые рынки. На Черноморских берегах было то же самое: названные города не распространили своих владений внутрь материка, но тем не менее подчинили местных жителей своему культурному влиянию и привлекли их к оживленному торговому обмену. От туземцев-«варваров», которых греки называли скифами , они приобретали местные продукты, главным образом хлеб и рыбу, и отправляли в Элладу; а взамен продавали туземцам предметы греческого производства (ткани, вино, масло, предметы роскоши).
Торговля сблизила греков с туземцами настолько, что образовались смешанные так называемые «эллино-скифские» поселения, а в Пантикапее возникло даже значительное государство, называемое Боспорским (от имени пролива Боспора Киммерийского). Под властью Боспорских царей объединились некоторые греческие города побережья и туземные племена, жившие у моря от Крыма до предгорий Кавказа. Боспорское царство и города Херсонес и Ольвия достигли значительного процветания и оставили после себя ряд замечательных памятников. Раскопки, предпринятые в Керчи (на месте древнего Пантикапея), в Херсонесе и Ольвии, открыли остатки городских укреплений и улиц, отдельных жилищ и храмов (языческой и позднейшей, христианской поры). В погребальных склепах этих городов (а также и в степных курганах) обнаружено много предметов греческого искусства, иногда высокой художественной ценности. Золотые украшения тончайшей работы и роскошные вазы, добытые этими раскопками, составляют лучшее в мире, по художественному значению и по количеству предметов, собрание Императорского Эрмитажа в Петрограде. Рядом с типичными вещами афинской работы (например, расписные вазы с рисунками на греческие темы) встречаются в этом собрании предметы, сработанные греческими мастерами на местный фасон, по-видимому, по заказу местных «варваров». Так, золотые ножны, сделанные для скифского меча, не похожего на греческие мечи, украшались чисто греческим орнаментом по вкусу мастера-грека. Металлические или глиняные вазы, сделанные по греческим образцам, снабжались иногда рисунками не греческого характера, а скифского, «варварского»: на них изображались фигуры туземцев и сцены из скифского быта. Две такие вазы пользуются всемирною известностью. Одна из них, золотая, вырыта из склепа в кургане Куль-Оба около г. Керчи; другая, серебряная, оказалась в большом кургане близ местечка Никополя на нижнем Днепре у речки Чертомлыка. На обеих вазах художественно представлены целые группы скифов в их национальной одежде и вооружении. Таким образом, греческое искусство служило здесь вкусам местных «варваров».
Для нас это обстоятельство важно потому, что мы получаем возможность непосредственно познакомиться с внешним видом тех скифов, с которыми имели дело греки на Черноморском побережье. В превосходно изваянных или нарисованных греческими мастерами фигурах скифских воинов и наездников мы отчетливо различаем черты арийского племени и всего скорее иранской его ветви. Из описаний скифского быта, оставленных греческими писателями, и из скифских погребений, раскопанных археологами, можно сделать тот же вывод. Греческий историк Геродот (V в. до Р. Хр.), рассказывая о скифах, делит их на много племен и различает между ними кочевников и земледельцев. Первых он помещает ближе к морю - в степях, а вторых севернее - примерно на среднем течении Днепра. Земледелие было настолько развито у некоторых скифских племен, что они торговали зерном, доставляя его в громадном количестве в греческие города для отправки в Элладу. Известно, например, что Аттика получала половину необходимого ей количества хлеба именно от скифов через Боспорское царство. Тех скифов, которые торговали с греками, и тех, которые кочевали вблизи от моря, греки более или менее знали, и потому Геродот дает о них любопытные и основательные сведения. Те же племена, которые жили в глубине нынешней России, грекам не были известны, и у Геродота мы читаем о них баснословные рассказы, которым невозможно верить.
