Robert Burns Карьера: Поэт
Рождение: Великобритания» Аллоуэй, 25.1.1759 - 21.7
Роберт Бернс - выдающийся британский (шотландский) поэт. Родился 25 января 1759 года.Роберт Бернс писал свои произведения на так называемых равнинном шотландском и английском языках. С именем Бёрнса связывают особую форму строфы: шестистишие по схеме AAABAB с укороченными четвёртой и шестой строками.Произведения Бернса, переведенный на русский язык:Бёрнс Р. В горах моё сердце: Песни, баллады, эпиграммы в пер. С. Я. Маршака / Предисл. Ю. Болдырева; грав. В. Фаворского - М.: Детская литература, 1971. - 191 с.Бёрнс Р. Стихи в переводах С. Маршака / Примеч. М. Морозова; оформл. худож. В. Добера - М.: Художественная литература, 1976. - 382 с.Бёрнс Р. Роберт Бёрнс в переводах С. Я. Маршака: [Песни, баллады, поэмы, эпиграммы] / Сост. Р. Райт; пер. С. Я. Маршак, Р. Райт; ил. В. А. Фаворский - М.: Правда, 1979. - 271 с.Бёрнс Р. Стихотворения: Пер. с англ. / Сост. С. В. Молева; пер. С. Я. Маршак - Л.: Лениздат, 1981. - 175 с. - (Школьная библиотека).Бёрнс Р. Стихотворения. Сборник. На англ. и русск. яз. / Сост. И. М. Левидова - М.: Радуга, 1982. - 705 с.Бёрнс Р. Избранное / Сост., предисл. Б. И. Колесникова - М.: Московский рабочий, 1982. - 254 с.Бёрнс Р. Стихотворения и песни / Пер. с англ. С. Я. Маршака, В. Федотова; сост., авт. вступ. ст. и коммент. Б. И. Колесникова; грав. В. Фаворского - М.: Детская литература, 1987. - 175 с.Бёрнс Р. Джон Ячменное Зерно / Сост. А. В. Пятковская; пер. Я. И. Маршак, А. В. Пятковская - М.: Зеркало, 1998. - 223 с. - (Имена: XVIII век / Ред. и сост. Малиновская Н. Р.).Бёрнс Р. Собрание поэтических произведений / Вступ. статья, сост. и коммент. Е. В. Витковского - М.: Рипол Классик, 1999. - 704 с.Бёрнс Р. Лирика: Стихотворения в пер. С. Я. Маршака - М.: Изд. АСТ: Астрель: Олимп, 2000. - 304 с.

Родился 25 января 1759 в Аллоуэе (графство Эр) в семье огородника и фермера-арендатора Уильяма Бернса. Роберт и его брат Гилберт два года ходили в школу. В 1765 папа взял в аренду ферму Маунт Олифант, и Роберт с 12 лет батрачил как зрелый сотрудник, недоедал и перенапрягал сердце. Он читал все, что подворачивалось под руку, - от грошовых брошюрок до Шекспира и Мильтона. В школе он слышал только английскую речь, но от матери и старой прислуги и из тех же брошюрок приобщился к языку шотландских баллад, песен и сказок. В 1777 папа перебрался на ферму Лохли близ Тарболтона, и для Роберта началась новая существование. В Тарболтоне он нашел себе компанию по душе и резво стал в ней верховодом. В 1780 Бернс и его друзья организовали радостный "Клуб холостяков", а в 1781 он вступил в масонскую ложу. 13 февраля 1784 папа умер, и на оставшиеся затем него монеты Роберт и Гилберт перевезли семью на ферму Моссгил близ Мохлина. Еще раньше, в 1783, Роберт начал делать запись в тетрадка свои юношеские вирши и изрядно высокопарную прозу. Связь со служанкой Бетти Пейтон привела к появлению на свет его дочери 22 мая 1785. Местные клирики воспользовались случаем и наложили на Бернса епитимью за блудодейство, и все-таки это не мешало мирянам хохотать, читая ходившие в списках Святую ярмарку и Молитву святоши Вилли.

В начале 1784 Бернс открыл для себя поэзию Р.Фергюссона и понял, что шотландский язык ни чуточки не варварский и отмирающий диалект и способен передать всякий поэтический нюанс - от соленой сатиры до лирических восторгов. Он развил традиции Фергюссона, в особенности в жанре афористической эпиграммы. К 1785 Бернс уже приобрел некоторую известность как автор ярких дружеских посланий, драматических монологов и сатир.

В 1785 Бернс полюбил Джин Армор (1765-1854), дочка мохлинского подрядчика Дж.Армора. Бернс выдал ей письменное "обязательство" - протокол, по шотландскому праву удостоверявший фактический, хоть и незаконный брак. Однако репутация у Бернса была до такой степени плохая, что Армор порвал "обязательство" в апреле 1786 и отказался схватить поэта в зятья. Еще до этого унижения Бернс решил эмигрировать на Ямайку. Неверно, подобно тому как он издал свои стихотворения, чтобы выручить финансы на дорогу, - идея об этом издании пришла к нему позже. Напечатанные в Кильмарноке Стихотворения преимущественно на шотландском диалекте (Poems, Chiefly in the Scottish Dialect) поступили в продажу 1 августа 1786. Половина тиража в 600 экземпляров разошлась по подписке, прочее было продано за немного недель. Слава пришла к Бернсу чуть-чуть ли не в одночасье. Знатные господа распахнули перед ним двери своих особняков. Армор отказался от иска, от Бетти Пейтон откупились 20 фунтами. 3 сентября 1786 Джин родила двойню.

Местная быть в курсе советовала Бернсу позабыть об эмиграции, поехать в Эдинбург и обнародовать общенациональную подписку. Он прибыл в столицу 29 ноября и при содействии Дж.Каннингема и других заключил 14 декабря контракт с издателем У.Кричем. В зимний период Бернс был нарасхват в светском обществе. Ему покровительствовали "Каледонские охотники", члены влиятельного клуба для избранных; на собрании Великой масонской ложи Шотландии его провозгласили "Бардом Каледонии". Эдинбургское издание Стихотворений (вышло 21 апреля 1787) собрало примерно трех тысяч подписчиков и принесло Бернсу приблизительно 500 фунтов, охватывая сто гиней, за которые он, послушавшись дурного совета, уступил Кричу авторские права. Около половины вырученных денег ушло на содействие Гилберту и его семье в Моссгиле.

Перед отъездом из Эдинбурга в мае Бернс познакомился с Дж.Джонсоном, полуграмотным гравером и фанатичным любителем шотландской музыки, тот, что незадолго до того издал основополагающий выпуск "Шотландского музыкального музеума" ("The Scots Musical Museum"). С осени 1787 до конца жизни Бернс по сути дела был редактором этого издания: собирал тексты и мелодии, дополнял сохранившиеся отрывки строфами собственного сочинения, утраченные или непристойные тексты заменял своими. Он так преуспел в этом, что без документированных свидетельств зачастую нереально определить, где народные тексты, а где тексты Бернса. Для "Музеума", а позже 1792 для больше изысканных, но и менее ярких "Избранных самобытных шотландских мелодий" ("Select Collection of Original Scottish Airs", 1793-1805) Дж.Томсона он написал больше трехсот текстов, произвольный на свой мотив.

Бернс триумфатором возвратился в Мохлин 8 июля 1787. Полгода славы не вскружили ему голову, и все-таки изменили касательство к нему в деревне. Арморы радушно приняли его, и он возобновил отношения с Джин. Но эдинбургская служанка Пегги Камерон, родившая ребенка от Бернса, подала на него в суд, и он еще раз отправился в Эдинбург.

Там он 4 декабря познакомился с образованной замужней дамой Агнес Крэг М"Лехуз. Через три дня он вывихнул колено и, прикованный к постели, затеял с "Клариндой", как она себя называла, любовную переписку. Вывих имел и больше существенные последствия. Пользовавший Бернса медик был знаком с Комиссаром по акцизу в Шотландии Р.Грэмом. Узнав о желании поэта служить в акцизе, он обратился к Грэму, тот разрешил Бернсу миновать надлежащее обучение. Поэт прошел его весной 1788 в Мохлине и Тарболтоне и 14 июля получил диплом. Перспектива альтернативного источника заработка придала ему смелости поставить подпись 18 марта контракт на аренду фермы Эллисленд.

Узнав, что Джин сызнова забеременела, родители выгнали ее из дома. Бернс вернулся в Мохлин 23 февраля 1788 и, судя по всему, разом признал ее своей женой, хотя оглашение состоялось только в мае, а церковный суд утвердил их брак только 5 августа. 3 марта Джин родила двух девочек, которые вскоре умерли. 11 июня Бернс начал к работе на ферме. К лету 1789 стало ясно, что в близком будущем Эллисленд дохода не принесет, и в октябре Бернс по протекции получил пост акцизного в своем сельском районе. Он великолепно ее исполнял; в июле 1790 его перевели в Дамфрис. В 1791 Бернс отказался от аренды Эллисленда, переехал в Дамфрис и зажил на жалование акцизного.

Творческая служба Бернса на протяжении трех лет в Эллисленде сводилась в основном к текстам для джонсоновского "Музеума", за одним серьезным исключением - повести в стихах Тэм О"Шентер (Tam O"Shanter). В 1789 Бернс познакомился с собирателем древностей Фр.Гроузом, тот, что составлял двухтомную антологию Шотландская старина (The Antiquities of Scotland). Поэт предложил ему вручить в антологии гравюру с изображением аллоуэйской церкви, и тот согласился - с условием, что Бернс напишет к гравюре легенду о ведьмовстве в Шотландии. Так возникла одна из лучших баллад в истории литературы.

Между тем разгорались страсти около Великой французской революции, которую Бернс принял с энтузиазмом. Пошли расследования сравнительно лояльности государственных служащих. К декабрю 1792 на Бернса накопилось столь доносов, что в Дамфрис прибыл Главный акцизный Уильям Корбет, дабы лично проводить дознание. Стараниями Корбета и Грэма все кончилось тем, что Бернса обязали не лопотать лишнего. Его по-прежнему намеревались продвигать по службе, но в 1795 он начал утрачивать здоровье: ревматизм сказался на ослабленном ещё в отрочестве сердце. Умер Бернс 21 июля 1796.

Бернса превозносят как романтического поэта - в обиходном и литературном смысле этого определения. Однако миропонимание Бернса опиралось на практичное здравомыслие крестьян, посреди которых он вырос. С романтизмом он в сущности не имел ничего общего. Напротив, его творчество знаменовало окончательный расцвет шотландской поэзии на родном языке - поэзии лирической, земной, сатирической, подчас озорной, традиции которой были заложены Р.Хенрисоном (ок. 1430 - ок. 1500) и У.Данбаром (ок. 1460 - ок. 1530), забыты в эпоху Реформации и возрождены в 18 в. А.Рамзеем и Р.Фергюсоном.

Так же читайте биографии известных людей:

Роберт Браунинг Robert Browning

Чтобы завершить новую поэму Сорделло, действие которой происходило в Италии, он некоторое время путешествовал по этой стране.

Роберт Лоуэлл Robert Louell

Роберт Лоуэлл - американский поэт, драматург и литературный критик и переводчик, представитель исповедального направления в поэзии. Родился 1 марта..

Роберт Рождественский Robert Rozhdestvensky

Роберт Рождественский - известный советский поэт и переводчик. Родился 20 июня 1932 года.Роберт Рождественский является одним из самых популярных..

Роберт Саути Robert Southey

Роберт Саути - выдающийся английский поэт и литератор. Родился 12 августа 1774 года.Роберт Саути известен как автор такого известного произведения..

25 января, который сами шотландцы называют Burns supper - национальный праздник в Шотландии. Этот день отмечается поклонниками творчества поэта во всём мире.

Биография

Роберт Бёрнс родился 25 января 1759 года в селе Аллоуэй (три километра к югу от города Эйр, графство Эйршир), в семье крестьянина Уильяма Бёрнесса (William Burness, 1721-1784). В 1765 году его отец взял в аренду хозяйство Маунт-Олифант, и мальчику пришлось работать наравне со взрослыми, терпя голод и другие лишения. В 1781 году Бёрнс вступил в масонскую ложу; масонство достаточно сильно повлияло на его творчество. С 1783 года Роберт начинает сочинять стихи на эйширском диалекте. В 1784 году умирает отец, и после ряда неудачных попыток заняться сельским хозяйством Роберт с братом Гилбертом переезжает в Моссгил. В 1786 году выходит первая книга Бёрнса, Poems, Chiefly in the Scottish dialect («Стихотворения преимущественно на шотландском диалекте»). К начальному периоду творчества также относятся: «Джон Ячменное Зерно» (John Barleycorn, 1782), «Весёлые нищие» («The Jolly Beggars», 1785), «Молитва святоши Вилли» («Holy Willie’s Prayer»), «Святая ярмарка» («The Holy Fair», 1786). Поэт быстро становится известен по всей Шотландии.

Об истоках популярности Бёрнса И. Гёте заметил:

В 1787 году Бёрнс переезжает в Эдинбург и становится вхож в высший свет столицы. В Эдинбурге Бёрнс познакомился с популяризатором шотландского фольклора Джемсом Джонсоном, вместе с которым они начали издавать сборник «Шотландский музыкальный музей» («The Scot’s Musical Museum»). В этом издании поэт опубликовал множество шотландских баллад в своей обработке и собственных произведений.

Издаваемые книги приносят Бёрнсу определённый доход. Он попытался вложить заработанные гонорарами средства в аренду фермы, но только потерял свой небольшой капитал. Основным источником средств для существования с 1791 года стала работа на должности сборщика акцизов в Дамфрисе.

Роберт Бёрнс вёл довольно свободный образ жизни, и у него было три незаконнорождённых дочери от случайных и недолгих связей. В 1787 году он сочетался браком со своей давней возлюбленной Джин Армор. В этом браке у него родилось пятеро детей.

В сущности, заниматься поэзией Бёрнс был вынужден в перерывах между основной работой. Последние годы он провёл в нужде и за неделю до смерти едва не попал в долговую тюрьму.

Бёрнс скончался 21 июля 1796 года в Дамфрисе, куда выехал уже больным по служебным делам за 2 недели до смерти. Ему было всего 37 лет. По мнению биографов XIX-го века, одной из причин скоропостижной смерти Бёрнса было неумеренное употребление алкоголя. Историки XX-го века склоняются к тому, что Бёрнс скончался от последствий тяжёлого физического труда в молодости и врождённого ревмокардита, который в 1796 году был усугублён перенесённой им дифтерией.

Основные даты жизни поэта

• 25 января 1759 года - рождение Роберта Бёрнса
• 1765 год - Роберт с братом поступают в школу
• 1766 год - переезд на ферму Маунт Олифант
• 1774 год - Роберт пишет первые стихи
• 1777 год - переезд на ферму Лохли
• 4 июля 1781 года - посвящен в Братство Вольных Каменщиков в Ложе Св. Дэвида № 174, Тарболтон.
• 1784 год - смерть отца, переезд в Моссгил
• 1786 год - Бёрнс передаёт права на ферму Моссгил брату; рождение близнецов; поездка в Эдинбург
• 1787 год - приём поэта в Великой Ложе Шотландии; выходит первое эдинбургское издание поэм; поездки по Шотландии
• 1789 год - работа акцизным
• 1792 год - назначение в инспекцию порта
• 1793 год - второе эдинбургское издание стихов в двух томах
• декабрь 1795 года - Бёрнс находится в тяжёлом состоянии, возможно, связанном с удалением зубов
• 21 июля 1796 года - смерть
• 25 июля 1796 года - похороны, в этот же день родился пятый сын Бёрнса - Максвел

Язык Бёрнса

Хотя Бёрнс и обучался в сельской школе, но его преподавателем был человек с университетским образованием - Джон Мёрдок (Murdoch, 1747-1824). Шотландия тогда переживала пик национального возрождения, была одним из самых культурных уголков Европы, в ней насчитывалось пять университетов. Под руководством Мёрдока Бёрнс занимался, помимо прочего, поэзией Александра Поупа. Как свидетельствуют рукописи, литературным английским языком Бёрнс владел безукоризненно (написал на нём «Субботний вечер поселянина», «Сонет к дрозду» и некоторые другие стихотворения). Использование в большинстве произведений шотландского («наречия» английского, в отличие от гэльского - кельтского шотландского языка) - осознанный выбор поэта, декларированный в названии первого сборника «Стихотворения преимущественно на шотландском диалекте».

«Бёрнсова строфа»

Переводы Бёрнса в России

Первый русский перевод Бёрнса (прозаический) появился уже в 1800 году - через четыре года после смерти поэта, но известность творчеству Бёрнса принесла вышедшая в 1829 году брошюра «Сельский субботний вечер в Шотландии. Вольное подражание Р. Борнсу И. Козлова». В периодических изданиях появились многочисленные отклики, и в том же году появилась первая в России литературоведческая статья Н. Полевого «О жизни и сочинениях Р. Борнса». Впоследствии творчеством Бёрнса занимался В. Белинский. В библиотеке А. Пушкина был двухтомник Бёрнса. В 1831 году появилось (но было напечатано лишь через 70 лет) стихотворение В. Жуковского «Исповедь батистового платка» - вольное переложение все того же «Джон Ячменное Зерно» Известен юношеский перевод четверостишия Бёрнса, выполненный М. Лермонтовым. Т. Шевченко отстаивал своё право творить на «нелитературном» (в качестве литературного подразумевался исключительно русский) украинском языке, ставил в пример Бёрнса, пишущего на шотландском диалекте английского: «А Борнц усе-таки поет народний і великий» (предисловие к неосуществлённому изданию «Кобзаря»).

Н. Некрасов в письме просил у И. Тургенева прислать несколько переводов Бёрнса для того, чтобы «переложить в стихи», однако, эти намерения не осуществились. Бёрнса переводили многие авторы, особенно усилился интерес к творчеству шотландского поэта в связи со столетием со дня смерти. Это позволило издать несколько сборников русских переводов, в том числе «Роберт Борнс и его произведения в переводе русских писателей» издательства А. Суворина из серии «Дешёвая библиотека». После русской революции 1917 года интерес к Бёрнсу обусловлен «крестьянским происхождением» поэта. Издание произведений Бёрнса входили в планы издательства «Всемирной литературы» М. Горького (не осуществлено). Единичные стихи Бёрнса переводили различные поэты, так, в 1917 году опубликован перевод стихотворения «Джон Ячменное Зерно» К. Бальмонта, отмеченный всеми как неудачный.

Поэзия Роберта Бёрнса получила широкую популярность в СССР благодаря переводам С. Я. Маршака. Впервые Маршак обратился к Бёрнсу в 1924 году, систематические переводы начаты с середины 1930-х гг., первый сборник переводов вышел в 1947 году, а в посмертном издании (Роберт Бёрнс. Стихи в переводах С. Маршака. - М., 1976) уже 215 произведений, что составляет приблизительно две пятых поэтического наследия Роберта Бёрнса. Переводы Маршака далеки от дословной передачи оригинала, но им свойственна простота и лёгкость языка, эмоциональная настроенность, близкая бёрнсовским строкам. В 1940-е годы в лондонской газете «Таймс» появилась статья, утверждающая, что Бёрнс непонятен англичанам и имеет лишь ограниченное региональное значение. В качестве одного из контраргументов в отзывах на статью приводилась огромная популярность Бёрнса в СССР. В 1959 году Маршак был избран почётным председателем Федерации Бёрнса в Шотландии.

В последнее время переводы Маршака часто критикуются как неадекватные, и стихи, переведённые Маршаком, издаются и в переводах других авторов, однако популярность Бёрнса в целом очень высока, и к настоящему времени на русском языке существует уже до девяноста процентов его поэтического наследия.

Бёрнс и музыка

Бёрнс в филателии

В 1959 году британское почтовое ведомство впервые за всю историю анонсировало на 1964 год выпуск почтовой марки Великобритании с изображением иного человека, нежели монарха королевства, - Шекспира. При этом, по сообщениям прессы, также рассматривалась кандидатура шотландца Роберта Бёрнса, но была отвергнута, несмотря на 200-летие со дня рождения поэта. Это вызвало протест его националистически настроенных соотечественников. В частности, Шотландская национальная партия отпечатала и распространяла за небольшую плату пропагандистские марки с портретом Бёрнса и надписью «Свободная Шотландия». По их задумке, марки должны были наклеиваться рядом с официальной почтовой маркой страны с портретом Шекспира.

Голос общественности был услышан: британская почта согласилась выпустить почтовую марку в память о Бёрнсе, причём даже не дожидаясь круглой даты рождения, в год 170-летия со дня смерти поэта. Удовлетворённая Венди Вуд после этого отослала начальнику королевской почты Эдинбурга печатные платы, с которых она производила тиражи своих пропагандистских марок. О его реакции на этот жест не сообщается.

Примечательно, что версия о результативности кампании Венди Вуд не единственная. Вот что пишет Борис Стальбаум в брошюре «Что надо знать филателисту»:

Представляется наиболее вероятным, что свою роль в продвижении идеи о срочной необходимости выпуска британским почтовым ведомством почтовой марки в память о Роберте Бёрнсе сыграли все перечисленные выше кампании, а не какая-то одна из них.

Так же, в память о Роберте Бёрнсе, государством Остров Мэн в 1996 г была выпущена серия из 4 монет. Монеты номиналом в 1 крону (25 пенсов) были из серебра 925 пробы и весом 28,28 гр и из медно-никеля.

Некоторые издания поэта на русском языке

• Бёрнс Р. В горах моё сердце: Песни, баллады, эпиграммы в пер. С. Я. Маршака / Предисл. Ю. Болдырева; грав. В. Фаворского. - М.: Детская литература, 1971. - 191 с.
• Бёрнс Р. Стихи в переводах С. Маршака / Примеч. М. Морозова; оформл. худож. В. Добера. - М.: Художественная литература, 1976. - 382 с.
• Бёрнс Р. Роберт Бёрнс в переводах С. Я. Маршака: [Песни, баллады, поэмы, эпиграммы] / Сост. Р. Райт; пер. С. Я. Маршак, Р. Райт; ил. В. А. Фаворский. - М.: Правда, 1979. - 271 с.
• Бёрнс Р. Стихотворения: Пер. с англ. / Сост. С. В. Молева; пер. С. Я. Маршак. - Л.: Лениздат, 1981. - 175 с. - (Школьная библиотека).
• Бёрнс Р. Стихотворения. Сборник. На англ. и русск. яз. / Сост. И. М. Левидова. - М.: Радуга, 1982. - 705 с.
• Бёрнс Р. Избранное / Сост., предисл. Б. И. Колесникова. - М.: Московский рабочий, 1982. - 254 с.
• Бёрнс Р. Стихотворения и песни / Пер. с англ. С. Я. Маршака, В. Федотова; сост., авт. вступ. ст. и коммент. Б. И. Колесникова; грав. В. Фаворского. - М.: Детская литература, 1987. - 175 с.
• Бёрнс Р. Джон Ячменное Зерно / Сост. А. В. Пятковская; пер. Я. И. Маршак, А. В. Пятковская. - М.: Зеркало, 1998. - 223 с. - (Имена: XVIII век / Ред. и сост. Малиновская Н. Р.).
• Бёрнс Р. Собрание поэтических произведений / Вступ. статья, сост. и коммент. Е. В. Витковского. - М.: Рипол Классик, 1999. - 704 с.
• Бёрнс Р. Лирика: Стихотворения в пер. С. Я. Маршака. - М.: Изд. «АСТ»: Астрель: Олимп, 2000. - 304 с.

Краткая биография поэта, основные факты жизни и творчества:

РОБЕРТ БЁРНС (1759-1796)

Великий шотландский поэт Роберт Бёрнс родился 25 января 1759 в деревушке Аллоуэе (графство Эр) в семье огородника и фермера-арендатора Уильяма Бернесса. Мать поэта звали Агнес Броун (1732-1820), родом она была из Мэйбола. У Роберта были три брата и три сестры.

Семья жила бедно. Достаточно сказать, что Роберт и его брат Гилберт ходили в школу по очереди, поскольку отец, пытавшийся непременно дать своим детям образование, не имел средств на оплату сразу двух учеников.

Позже несколько фермеров, в их числе и отец Бёрнса, вскладчину пригласили для своих детей учителя. Им стал восемнадцатилетний Мердок, юноша способный и энергичный. Он обучил Роберта английскому литературному языку, грамматике и французскому языку. Бёрнс читал французских авторов в подлиннике и говорил по-французски. Впоследствии он самостоятельно изучил латинский язык. Перебравшись на работу в город, учитель Мердок продолжал поддерживать дружбу с Бёрнсом и снабжал его книгами. Сын беднейшего шотландского крестьянина, Роберт Бёрнс стал образованным и начитанным человеком.

В 1765 году Бёрнсы взяли в аренду ферму Маунт Олифант, и Роберт батрачил здесь, как взрослый работник, недоедал и перенапрягал сердце. Именно тяжелый труд на Маунт Олифант в конечном итоге стал главной причиной ранней смерти поэта.

Все, кто знал Роберта в эти годы, впоследствии вспоминали о его великой страсти к чтению. Мальчик читал все, что подворачивалось под руку, - от грошовых брошюрок до Шекспира и Мильтона. Первое собственное авторское стихотворение Бёрнс записал в 1774 году. Это было «Я прежде девушку любил…»

Провинциальная жизнь не насыщенна какими-либо яркими, потрясающими воображение событиями. Так и судьба Бёрнса была полна внутренних страстей, но внешне протекала медленно и банально на фоне мелких передряг и многочисленных любовных историй.

В 1777 году отец перебрался на ферму Лохли близ Тарболтона, и для молодого человека началось новое время. Важнейшим шагом в его жизни стало вступление 14 июля 1781 года в Тарболтонскую масонскую ложу Святого Давида, что во многом определило дальнейшую судьбу поэта. Именно масоны поддержали его в литературной деятельности.

13 февраля 1784 умер Уильям Бёрнс, и на оставшиеся после него деньги Роберт и Гилберт перевезли семью на ферму Моссгил близ Мохлина. Здесь молодой человек вступил в связь со служанкой Бетти Пейтон, и 22 мая 1785 года у него родилась внебрачная дочь Элизабет (1785-1817). Рождение девочки вызвало переполох в пуританском обществе. На Роберта наложили епитимью за блудодейство.

Забавно, но как раз к этому времени Бёрнс уже приобрел некоторую известность как автор ярких дружеских посланий, драматических монологов и сатир.

В том же 1785 году к Роберту Бёрнсу пришла настоящая любовь - поэт полюбил Джин Армор (1765-1854), дочь богатого мохлинского подрядчика Джона Армора. Страсть дошла до того, что Бёрнс, согласно неписаным шотландским законам, выдал девушке письменное «обязательство», которое удостоверяло фактический, но еще не законный брак. Джин показала документ отцу, но тот, будучи свидетелем публичной епитимьи Роберта, разодрал «обязательство» и отказался взять поэта в зятья.

В самый разгар страстного романа с Джин поэт получил предложение эмигрировать на Ямайку. Но денег на путешествие не было. Тогда-то друзья и посоветовали Роберту издать сборник своих стихотворений, а на вырученные от его продажи деньги выехать в Америку.

Первая книга Бёрнса «Стихотворения» тиражом в 1 200 экземпляров вышла в Кильмарноке летом 1786 года. Написана она была преимущественно на шотландском диалекте. Половина тиража сразу же ушла по подписке, организованной масонской ложей среди своих членов, друзей и родственников масонов. Оставшаяся часть тиража была продана за несколько недель. И в одночасье к Роберту Бёрнсу пришла неожиданная слава. Перед ним открылись двери самых богатых домов Шотландии.

9 июля 1786 года Джеймс Армор подал на Бёрнса в суд с обвинением в прелюбодеянии. Суд приговорил бросить распутника в тюрьму, пока он не гарантирует выплату им огромной суммы за понесенный Арморами ущерб. В конце концов, Бёрнсу и Джин пришлось отсидеть свой срок на «покаянной скамье» в церкви, где они «получили общественное порицание за грех прелюбодеяния».

Позже удалось откупиться и от Бетти Пейтон, которая все еще заявляла права на Роберта как на отца ее дочери. Женщине заплатили 20 фунтов, и она смирилась с участью матери-одиночки.

При содействии Дж. Каннингема 14 декабря 1786 года он заключил договор с эдинбургским издателем У. Кричем. В столице Бёрнса приняли восторженно, его постоянно приглашали в светские салоны, ему оказали покровительство «Каледонские охотники» - очень влиятельный клуб для избранных, члены которого одновременно были масонами. Руководители Великой масонской ложи Шотландии провозгласили Бёрнса «Бардом Каледонии».

Эдинбургское издание «Стихотворений» вышло 21 апреля 1787 года. Издатель, печатник и художник книги были масонами; книга была выкуплена преимущественно членами ложи и людьми, связанными с ними. Всего издание собрало около 3 000 подписчиков и принесло Бёрнсу примерно 500 фунтов, включая сто гиней, за которые он уступил Кричу авторские права.

Около половины вырученных денег ушло на помощь Гилберту и его семье в Моссгиле, на оставшуюся сумму Бёрнс решил обустроить свою жизнь.

Перед отъездом из Эдинбурга в мае 1787 года Бёрнс познакомился с Джеймсом Джонсоном. Этот полуграмотный гравер фанатично любил шотландскую музыку. На собственные скопленные деньги он издал сборник «Шотландский музыкальный музей», который решил превратить в альманах. С осени 1787 года до конца жизни Бёрнс стал фактическим редактором этого издания (всего вышло 5 томов). Он не только собирал тексты и мелодии, но под видом народного творчества публиковал в альманахах стихи собственного сочинения, даже дописывал утраченные или переписывал непристойные тексты народных произведений. Поэт делал это так талантливо, что в настоящее время в случае отсутствия документированных свидетельств отличить, где произведение Бёрнса, а где настоящий народный текст, невозможно. Известно, что поэт создал всего около 300 таких стихотворений.

8 июля 1787 года Роберт Бёрнс вернулся в Мохлин. Его приезду предшествовала всешотландская слава. Соответственно изменилось и отношение к нему в деревне. Прежде всего, поэта благосклонно приняли Арморы, и возобновились отношения с Джин.

Однако неожиданно стало известно, что будучи в Эдинбурге, Роберт вступил в связь со служанкой Пегги Камерон, которая родила от него ребенка и немедленно подала на любовника в суд. Пришлось возвращаться в столицу.

Пока тянулась судебная тяжба, 4 декабря 1787 года Бёрнс познакомился с образованной замужней дамой Агнес Крэг М’Лехуз. У них сложились близкие отношения (длились они почти всю жизнь Бёрнса), но через три дня после знакомства поэт вывихнул колено и оказался прикованным к постели. И тогда началась известная любовная переписка, в которой Агнесс Крэг предпочла выступать под псевдонимом Кларинда.

Однажды в разговоре с пользовавшим его врачом Бёрнс рассказал о своем желании поступить на государственную службу. Врач был знаком с Комиссаром по акцизу в Шотландии Р. Грэмом. Узнав о желании поэта, Грэм разрешил Бёрнсу пройти обучение на должность акцизного (сборщика налогов).

14 июля 1788 года поэт получил надлежащий диплом. Одновременно для увеличения доходов он арендовал ферму Эллисленд. 5 августа 1788 года наконец состоялось официальное признание брака Бёрнса и Джин Армор, которая к тому времени вновь была беременна. 3 марта 1789 года женщина родила двух девочек, которые вскоре умерли.

В течение трех лет, проведенных в Эллисленде, Бёрнс работал преимущественно над текстами в «Шотландском музыкальном музее», а также написал для двухтомной антологии «Шотландская сторона», которую готовил к изданию Фр. Гроуз, повесть в стихах «Тэм О’Шентер».

Приобретенная Бёрнсом ферма оказалась убыточной. К счастью, поэт получил по протекции должность акцизного в своем сельском районе. Начальство было довольно его исполнительностью, в июле 1790 года Бёрнса перевели служить в Дамфрис. При этом он отказался от аренды Эллисленда и стал жить на одно жалование.

Тем временем в 1789 году началась Великая французская буржуазная революция. Перепуганные власти Великобритании занялись расследованиями на предмет лояльности государственных служащих.

Бёрнс открыто высказывался в поддержку революции. Однажды поэт вместе с другими таможенными и акцизными чиновниками участвовал в разоружении контрабандистского судна. Захваченные пушки было решено продать с аукциона. Бёрнс купил их на все имевшиеся у него деньги и отослал во Францию, в дар Конвенту, который как раз воевал с европейской коалицией, в том числе с Великобританией. Другими словами, большой националист Бёрнс ради своих местнических политических амбиций отправил врагу мощное оружие, чтобы убивали его соотечественников. К счастью, орудия были перехвачены англичанами на море.

К декабрю 1792 года на Бёрнса накопилось столько доносов, что в Дамфрис прибыл Главный акцизный Уильям Корбет, чтобы лично провести дознание. Надо отдать должное акцизным чиновникам, стараниями Корбета и Грэма расследование закончилось тем, что Бёрнса обязали не болтать лишнего. Его по-прежнему намеревались продвигать по службе…

Но неожиданно в 1795 году поэт тяжело заболел ревматизмом. Когда он уже лежал на смертном одре, торговец, которому Бёрнс задолжал ничтожную сумму за сукно, подал на умирающего в суд. У поэта не было семи фунтов, чтобы заплатить долг, и ему угрожала долговая тюрьма. В отчаянии Бёрнс в первый и последней раз обратился с просьбой о помощи к Джорджу Томсону, издателю сборника шотландских песен (свои стихи Бёрнс посылал в сборник бесплатно). Томсон прислал ему требовавшуюся сумму, поскольку знал, что большую сумму гордый поэт не принял бы.

Роберт Бёрнс (1759-1796)

Имена Шекспира, Байрона или Бёрнса в сознании русских людей соседствуют с именами Пушкина, Лермонтова, и мы не удивляемся, что британские поэты заговорили на нашем родном языке. Это произошло благодаря труду нескольких поколений переводчиков, но прежде всего благодаря очень высокому уровню вообще русской поэтической культуры, которую и формировали Пушкин и Жуковский, Тютчев, Блок, Пастернак и многие другие великие творцы. В случае с Робертом Бёрнсом произошло еще и некое чудо. Русскому читателю его открыл С. Маршак. И не просто открыл, но сделал как бы почти русским поэтом. Бёрнса знает весь мир, но соотечественники поэта, шотландцы, считают нашу страну его второй родиной. «Маршак сделал Бёрнса русским, оставив его шотландцам», — писал Александр Твардовский.

Дело в том, что Маршак не следовал буквально за ритмом, строфикой, за точностью смысла каждой строки — он нашел некий переводческий эквивалент самой стихии творчества шотландского поэта. Не все специалисты довольны таким приемом, но именно в этих переводах Бёрнс сразу и навсегда вошел в нас, мы поверили этой версии — и, думаю, вряд ли успешными будут более точные переводы. Все-таки дух поэзии важнее буквы.

Ночлег в пути

Меня в горах застигла тьма,

Январский ветер, колкий снег.

Закрылись наглухо дома,

И я не смог найти ночлег.

По счастью девушка одна

Со мною встретилась в пути,

И предложила мне она

В ее укромный дом войти.

Я низко поклонился ей —

Той, что спасла меня в метель,

Учтиво поклонился ей

И попросил постлать постель.

Она тончайшим полотном

Застлала скромную кровать

И, угостив меня вином,

Мне пожелала сладко спать.

Расстаться с ней мне было жаль,

И, чтобы ей не дать уйти,

Спросил я девушку: — Нельзя ль

Еще подушку принести?

Она подушку принесла

Под изголовие мое.

И так мила она была,

Что крепко обнял я ее.

В ее щеках зарделась кровь,

Два ярких вспыхнули огня.

— Коль есть у вас ко мне любовь,

Оставьте девушкой меня!

Был мягок шелк ее волос

И завивался, точно хмель

Она была душистей роз,

Та, что постлала мне постель.

А грудь ее была кругла, —

Казалось, ранняя зима

Своим дыханьем намела

Два этих маленьких холма.

Я целовал ее в уста —

Ту, что постлала мне постель,

И вся она была чиста,

Как эта горная метель.

Она не спорила со мной,

Не открывала милых глаз.

И между мною и стеной

Она уснула в поздний час.

Проснувшись в первом свете дня,

В подругу я влюбился вновь.

— Ах, погубили вы меня! —

Сказала мне моя любовь.

Целуя веки влажных глаз

И локон, вьющийся, как хмель,

Сказал я: — Много, много раз

Ты будешь мне стелить постель!

Потом иглу взяла она

И села шить рубашку мне.

Январским утром у окна

Она рубашку шила мне…

Мелькают дни, идут года,

Цветы цветут, метет метель,

Но не забуду никогда

Той, что постлала мне постель.

Дух поэзии Бёрнса — это прежде всего дух народа Шотландии того времени. Народ как бы ждал своего поэта, и он явился в самой гуще народа. В деревушке Аллоуэй сохранилась глиняная мазанка под соломенной крышей, где 25 января 1759 года родился Роберт Бёрнс. Дом этот своими руками построил отец поэта Вильям Бёрнс, сын разорившегося фермера с севера Шотландии. В новом доме отец сделал полку для книг, много читал и даже что-то записывал по вечерам. А записывал он как бы свой будущий разговор с сыном и называлось все это «Наставление в вере и благочестии».

Отец много заботился об образовании детей. Когда Роберту исполнилось семь, а его брату Гильберту шесть лет, отец пригласил в дом учителя Джона Мердока, который с жаром декламировал Мильтона и Шекспира, объяснял трудные места. Он знакомил мальчиков с классикой, научил выразительно читать стихи и правильно говорить по-английски.

На творчество Бёрнса очень сильно повлияли и классические образцы на литературном английском языке, и родное простонародное шотландское наречие, на котором пела песни мать, на котором его рассказывали страшные сказки про ведьм и оборотней.

Мальчики работали с отцом на ферме — помогали пахать, сеять, убирать урожай. Однажды летом Роберт впервые влюбился в девушку с соседней фермы. «Так для меня начались любовь и поэзия», — вспоминал он потом.

Земля, крестьянский труд, чистая любовь — они и стали главными темами в его творчестве. И при этом все строфы Бёрнса пронизаны мелодией старой шотландской поэзии, музыки.

— Кто там стучится в поздний час?

«Конечно, я — Финдлей!»

— Ступай домой. Все спят у нас!

«Не все!» — сказал Финдлей.

— Как ты прийти ко мне посмел?

«Посмел!» — сказал Финдлей.

— Небось наделаешь ты дел.

«Могу!» — сказал Финдлей

— Тебе калитку отвори…

«А ну!» — сказал Финдлей.

— Ты спать не дашь мне до зари!

«Не дам!» — сказал Финдлей.

Чем закончился этот диалог, читатель может узнать, прочитав книгу стихов и баллад Бёрнса. У нас, слава Богу, Бёрнс издавался и издается много.

Так вот, народ услышал в стихах Бёрнса родную музыку, услышал родную душу и увидел самого себя.

Бёрнс не был просто талантливым самородком. Он получил, во-первых, хорошее образование, а, во-вторых, много занимался самообразованием. Потом в салонах Эдинбурга, куда приедет Бёрнс издавать свои стихи, его культуре и знаниям будут удивляться.

На возмужание таланта огромное влияние оказал томик стихов Роберта Фергюссона — молодого поэта, погибшего на двадцать четвертом году жизни. Он писал стихи на шотландском наречии. Бёрнс был потрясен тем, какие прекрасные стихи можно писать на «простонародном диалекте». Бёрнс начал собирать старинные песни и баллады, из них черпать поэзию. А на могиле Фергюссона он позже поставит плиту из гранита с высеченными на ней своими строками:

Ни урны, ни торжественного слова,

Ни статуи в его ограде нет,

Лишь голый камень говорит сурово:

— Шотландия! Под камнем — твой поэт!

После смерти отца Бёрнс стал главой семьи и хозяином новой фермы. Днем он много работал на ферме, а вечерами уходил потанцевать в Мохлин. У него много стихов о девушках, с которыми он танцевал.

В Мохлине Роберт встретил Джин, ставшую его любовью на всю жизнь. По старинному шотландскому обычаю они вначале заключили тайный брак, для этого надо было подписать «брачный контракт», по которому возлюбленные «признают себя навеки мужем и женой». Потом Роберт уехал на заработки, чтобы обеспечить семью. Джин ждала ребенка. 3 сентября 1786 года она родила близнецов — мальчика и девочку, которых назвали в честь родителей Робертом и Джин.

С «брачным контрактом» связана целая история. Родители Джин порвали этот контракт и подали на Бёрнса жалобу в церковный совет и суд. Много было треволнений. Но к этому времени у Бёрнса вышла книга и к нему пришла слава. Потом вышло эдинбургское издание стихов и поэм Бёрнса — после чего его встречали уже везде как славного барда. Его голос услышала вся Шотландия. Церковь официально признала брак — и семья стала жить вместе. Скоро Джин родила еще одного мальчика.

Поэту исполнилось тридцать лет. Он много трудился на новой ферме, писал стихи и даже философские трактаты. От гонораров он отказывался:

Одной мечтой с тех пор я жил:

Служить стране по мере сил

(Пускай они и слабы!),

Народу пользу принести —

Ну, что-нибудь изобрести

Иль песню спеть хотя бы!..

Известная переводчика О. Райт-Ковалева в предисловии к одной из книг Бёрнса пишет, что «последние годы были самыми сложными в жизни Бёрнса. Он был государственным служащим — и закоренелым бунтарем, счастливым отцом семейства — и героем множества романтических приключений, крестьянским сыном — другом „знатнейших семейств“… 21 июля 1796 года поэт скончался, оставив семью без всяких средств. Бёрнса хоронили с помпой: регулярные войска шли церемониальным маршем до кладбища, играли трескучий и бездушный похоронный марш. Джин не могла проводить Роберта: в этот час она родила ему пятого сына. Друзья взяли на себя заботу о ней и детях».

Через много лет английский король назначил вдове Бёрнса пенсию, но Джин от пенсии отказалась.

* * *
Вы читали биографию (факты и годы жизни) в биографической статье, посвящённой жизни и творчеству великого поэта.
Спасибо за чтение. ............................................
Copyright: биографии жизни великих поэтов

Как человек и как поэт Бернс формировался под перекрестным влиянием двух национальных культур, шотландской и английской. Их взаимодействие сложилось издавна, но после унии общегосударственным языком стал английский, а шотландский был низведен до уровня диалекта. Господствующие классы Англии пытались насадить свою культуру, что не могло не породить в побежденном, но не сломленном народе упорного желания сохранить национальные традиции, сберечь родной язык. Творивший в этих условиях Роберт Бернс сумел подняться и над рабским преклонением перед английской культурой, и над национальной ограниченностью, сумел вобрать в свою поэзию все лучшее из обеих литературных традиций, по-своему осмыслив и синтезировав их.

Творчество Бернса, шотландского крестьянина, глубоко уходит своими корнями в национальную почву Шотландии. В его произведениях живет вольнолюбивый дух шотландского народа.

Несмотря на так называемую Унию 1707 г., шотландцы помнили свою прежнюю независимость и, как незажившую рану, переживали последствия кровавого разгрома восстания 1745-1746 гг. и жестоких карательных мер, уничтоживших прежние мятежные кланы, а вместе с ними и многие старые обычаи. Патриотический дух оскорбленной национальной гордости воодушевляет поэзию Бернса, а в родном песенном фольклоре, которым с детства прониклось его воображение, он находит неисчерпаемый источник поэтических образов, тем и мотивов. В самом ритме, метрике и интонационном строе его лирических стихов угадывается непосредственная связь с формами народной песни, а также и народной пляски.

Часто Бернс слагал новые стихи на мотив старой народной песни; часто его собственные стихи, положенные на музыку или приспособленные к

давнишнему фольклорному напеву, сами становились народной песней (так случилось, например, с его знаменитой застольной «Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?..»), которая как хоровая песня стала частью традиционного прощального обряда в Шотландии.

Его стихи отличают органическую связь с национальным фольклором. Народные баллады и предания под его пером превратились в шедевры мировой поэзии. Многие стихи музыкальные, стали песнями. Например, «В полях под снегом и дождем». Главное простота, искренность, естественность, человечность, добрый и в то же время лукавый юмор.

Но, живо и непосредственно выражая мысли и чувства крестьян, ремесленников, всего простого народа Шотландии, благодаря чему его первый сборник стихотворений (1786) встретил сразу горячее признание в массе его

соотечественников, Бернс в то же время не просто шел за своими читателями, а

был впереди них.

Бернс рано задумался о причинах общественного неравенства. Поначалу в своих стихах он готов был винить в горестях бедняков и своих собственных силы мироздания - «небесные и дьявольские». Но в пору зрелости он уже полагает, что не фатум, а реальные законы и порядки общества предопределяют участь людей. Иерархия собственнического мира несправедлива. Поэт и его герои противостоят ей. В 1785 г. написана кантата «Веселые нищие». Ее персонажи - бродяги и отщепенцы: калека-солдат, нищенка, бродячие актеры и ремесленники. У каждого в прошлом горе, испытания, конфликты с законом, в настоящем - гонения, бесприютность, нищета. Но человеческое не иссякло в них. Жажду жизни, способность веселиться, дружить и любить, острую насмешливую речь, отвагу и стойкость - вот что запечатлел поэт в динамичном групповом портрете обездоленных земляков, близком по колориту сценам застолья у художников фламандской школы. На веселой ночной пирушке в

притоне разбитной Пусси Нэнси поэт заодно с оборванцами. Его песня,

бунтарская и дерзкая, составляет финал кантаты:

К черту тех, кого законы

От народа берегут!

Тюрьмы - трусам оборона,

Церкви - ханжества приют

Текст этот никогда не печатался при жизни поэта; «Веселые нищие» были опубликованы только через три года после его смерти.

В поэтический мир Бернса одновременно с лирическим «я» вошли жизни и судьбы его современников: родных, друзей, соседей, тех, кого, встретив случайно, надолго запоминал поэт. Ему чуждо равнодушие к людям. Одних он любит, дружит с ними, других - презирает, ненавидит; многих называет по именам, вычерчивая точными штрихами характеры столь типичные, что заименем встают жизнь и личность, и читатель надолго запоминает их. Таковы корыстная и злая Мэгги с мельницы, напористый и неотразимый сельский сердцеед Финдлей, гордячка Тибби, веселый Вилли - любитель пирушек, друг поэта старый Джон Андерсон. А среди них сам Бернс - веселый и смелый, нежный и пылкий в любви, верный в дружбе. Он бредет по целине за деревянным плугом, погружается в раздумье над книгой, шагает среди руин, по вересковым пустошам и по межам овсяного поля. В родном привычном мире ему знакомо все, и он делит с читателем счастливые и трудные минуты.

Влюбленность в жизнь, искренность чувств - все это живет в поэзии Бернса вместе с силой интеллекта, выделяющего из массы впечатлений главное. Уже ранние стихи Бернса полны глубоких размышлений о времени, жизни и людях, о себе и других, таких же, как он, обездоленных. Рядом с песнями о любви, разлуке, печали, песнями, написанными на популярные народные мотивы, возникали такие поэтические открытия, как «Полевой мыши,

чье гнездо я разорил плугом», «Был честный фермер мой отец», «Джон Ячменное Зерно», «Дружба прежних дней», «Горной маргаритке», «Честная бедность», уже названная кантата «Веселые нищие», «Новогоднее приветствие старого фермера его дряхлой кобыле», а также многие из сатир.

Его любовь и восхищение вызывают честные и добрые труженики, борцы за правду и человечность. Они отзывчивы, бескорыстны, верны в любви и дружбе, преданы отчизне, идут на жертвы во имя справедливости и свободы. Вместе с тем он отвергает распространенные в шотландском народе консервативно-националистические иллюзии (стихотворение «Якобиты на словах»). Это получило отражение в его поэтических оценках судеб и личностей шотландских королей, от Марии Стюарт до принца-претендента. Непрестанное движение времени, по убеждению Бернса, таково, что старое должно уступить новому («Мосты Эйра», 1786). Движение вперед и только вперед утверждал он как закон бытия. Этот закон славил поэт еще в концовке «Веселых нищих»:

Жизнь - в движенье бесконечном:

Радость - горе, тьма и свет.

Короткая жизнь Бернса прошла в непрерывной борьбе с нуждой, в тяжелом труде на фермах, аренда которых была выгодна только землевладельцам. Столкновения с алчными и грубыми собственниками, с ханжами-проповедниками кальвинистских общин и обывателями в деревушках юго-западной Шотландии, где провел детство и юность поэт, рано познакомили его с неравенством и притеснениями бедняков. Человек независимого ума и гордой души, он глубоко сочувствовал таким же, как он сам, бесправным труженикам.

Роберт Бернс. Биография и обзор творчества

(1759-1796)

Роберт Бернс родился в семье шотландского крестьянина-бедняка Вильяма Бернса в деревушке Аллоуэй 25 января 1759 года.

Отец Бернса смолоду жил в батраках и только после смерти своего отца (деда порта) он смог взять в аренду небольшой участок земли, на котором построил глинобитную мазанку.

Мать порта, Агнес Браун, обладала чудесным голосом. По вечерам, за пряжей, она пела народные шотландские песни, старинные баллады, которые на всю жизнь сохранились в памяти ее первенца— Роберта. Богатое воображение мальчика находило себе пищу и в бесконечных рассказах старой женщины Бетти Давидсон, нашедшей прибежище на склоне лет на ферме Бернсов. «Она хранила в памяти,— вспоминал порт,— едва ли не самую обширную, на мой взгляд, коллекцию сказок и песен. Сказки эти пробудили в моей душе дремавшие семена поррии».

Отказывая себе в самом необходимом, Вильям решился послать сыновей хотя бы в начальную, приходскую школу. В списках аллоурйской приходской школы, сохранившихся до наших дней, значится имя только одного из братьев Бернсов: пока один из них занимался в школе, другой помогал отцу пахать и боронить. У семьи не было средств посылать обоих братьев учиться одновременно. По вечерам отец стремился пополнить знания детей, читая им вслух книги. Он подолгу беседовал с сыновьями о чести и достоинстве, говорил им о долге патриота; впоследствии Бернс с большой любовью вспоминал своего отца в одном из юношеских стихотворений.

Был честный фермер мой отец.

Он не имел достатка,

Но от наследников своих

Он требовал порядка.

Учил достоинство хранить,

Хоть нет гроша в карманах,

Страшнее — чести изменить,

Чем быть в отрепьях рваных

Через некоторое время отец, сложившись со своими соседями, пригласил для детей гораздо более квалифицированного учителя, чем старенький священник, обучавший их в приходской школе. Это был бедный студент Мердок (ставший впоследствии видным ученым). Вскоре Роберт сделался любимым учеником Мердока. Под его руководством он изучил английскую грамматику, французский язык, латынь, познакомился с английской литературой — с творчеством Чосера, Шекспира, Филдинга, Попа, Грея, Стерна, Голдсмита, Смол-летта,.Дефо, Свифта. Кроме того, Мердок познакомил Бернса с английскими народными балладами и песнями, с шотландскими поэтами XVIII века — Рамзеем и Томсоном. Бернс научился превосходно писать по-английски — его стихи и проза на этом языке вызывали одобрение самых строгих знатоков и ценителей.

Отроческие годы Бернса омрачены нуждой и преждевременной кончиной отца. В одном из писем Бернс так вспоминал об этой печальной поре: «Тяжелая жизнь подорвала силы отца и работать он уже не мог. Срок нашей аренды истекал через два года и, чтобы продержаться, мы стали отказывать себе во всем. Жили мы чрезвычайно бедно. Для своих лет я был неплохим пахарем (Бернсу тогда было 14—15 лет.— Б. К.), но мне было нелегко. До сих пор во мне вскипает возмущение, когда вспоминаю наглые угрозы мерзавца управляющего, доводившего всех нас до слез».

Эти мысли впоследствии Бернс выразил в автобиографическом стихотворении «Был честный фермер мой отец». Благодаря большому художественному обобщению в этом произведении единичная судьба семьи поэта выступает как типическое для всей массы шотландских фермеров явление:

Надежды нет, просвета нет,

А есть нужда, забота.

Ну что ж, покуда ты живешь,

Без устали работай.

Косить, пахать и боронить Я научился с детства.

И это все, что мой отец

Оставил мне в наследство.

(«Был честный фермер мой отец»)

К семнадцати годам Бернс накопил солидный багаж знаний. Он непрерывно совершенствовался в искусстве слагать стихи, изучал произведения французских, немецких, итальянских, древнегреческих и древнеримских писателей, штудировал философов Шефтсбери, Юма, Гоббса, Дидро, Руссо.

В ранней юности Бернс ничем не отличался от большинства своих сверстников — это был здоровый, крепкий крестьянский парень, балагур и насмешник, любил потанцевать вечером в веселой компании молодежи; утром и днем Роберт до упаду работал в поле, как и все молодые люди его деревни.

Непосредственным толчком к усиленным занятиям поэзией послужила первая юношеская любовь к пятнадцатилетней девушке Нэнси, с которой Роберт вместе вязал снопы во время уборки урожая. В одном из дневников Бернса читаем: «...несомненно, существует непосредственная связь между любовью, музыкой и стихами... Могу сказать о себе, что я никогда не имел ни мысли, ни склонности стать портом, пока не влюбился. А тогда рифма и мелодия стали непосредственным голосом моего сердца».

Между тем семейство Бернсов преследовали кредиторы. Только смерть спасла главу ее — Вильяма Бернса — от долговой тюрьмы. Роберт со своей матерью и братом Гильбертом переселились подальше от печальных для них мест. Они обосновались на ферме в Моссгиле, которую Бернсу помог взять в аренду адвокат Гамильтон — один из поклонников его таланта.

В юности Бернс не думал о профессиональном занятии литературой.

Первые годы своего творчества Бернс шел испытанной дорогой своих предшественников — безвестных бродячих певцов и портов. Образ одного такого поэта Бернс выводит в кантате «Веселые нищие». Он меньше всего думал тогда об издании своих песен. Он создавал нежные любовные стихи, мог экспромтом сочинить эпитафию или эпиграмму. Его звонкие песни и злые шутки в рукописном виде широко были распространены в народе. Уже в Моссгиле Бернс поражал всех необыкновенной простотой стихотворной формы, лег-костыб, яркостью стиха, склонностью к смелому, бойкому, соленому народному словцу, шутке, присказке, юмору. Он, казалось, открыл непостижимое искусство делать поэзию из самых обыденных, будничных ситуаций, из самых «грубых», «непоэтических» слов, которые решительно отвергались классицистическими поэтиками Буало и Попа как «низменные», «плебейские». Подобно смелому новатору Бомарше, Бернс заставил свою музу заговорить языком крестьян, горожан, ремесленников.

В таком, например, четверостишии:

Когда в саду среди кустов

Жужжала сонная пчела,—

В тени, в загоне для коров

Беседа медленная шла.

(«Когда кончался сенокос»)

слова «в загоне для коров» считались непозволительной вольностью, от которой в ужасе отстранялись люди, воспитанные на неоклассической доктрине.

Эта демократизация литературного языка была жизненно необходимой проблемой в ту эпоху, без нее не могло бы появиться великое реалистическое искусство XIX века.

Летом 1785 года Бернс встретил девушку, с которой ему было суждено прожить жизнь. Это была Джин Армор — дочь зажиточного и законопослушного человека. Отец Джин и слышать не хотел о ее браке с бедняком, стяжавшим к тому же славу смутьяна и безбожника. Роберт и Джин встречались тайком. Некоторые из этих встреч Бернс потом воссоздал в волнующих строках своей лирики.

Скоро молодые люди дали друг другу клятву в вечной верности и вступили в тайный брак. Однако отец Джин, узнав об этом, решительно воспротивился союзу своей дочери с Бернсом. Он потребовал, чтобы нотариус уничтожил документ о вступлении в брак Роберта и Джин и принудил свою дочь «покаяться в грехах» перед священником. Датем, угрожая ей родительским проклятием, отослал к родственникам, в другой город.

Бернс решил навсегда уехать из родной Шотландии в колонию, на Ямайку, или поступить в солдаты.

Перед тем как навсегда покинуть милый его сердцу край, Бернс, вняв настойчивым просьбам и советам своих образованных друзей из Эйра, предпринял издание сборника «Стихотворения на шотландском диалекте». В 1786 году в городке Килмарнок сборник увидел свет. Весь тираж (600 экз.) быстро разошелся. Этот маленький томик стал событием дня не только в провинции, но и в столице Шотландии — Эдинбурге, где были поражены талантом гениального пахаря. Читали книгу всюду. Современник Бернса пишет: «батраки и работницы с ферм охотно отдавали с трудом накопленные деньги, отказывались от самого необходимого, чтобы только достать этот томик стихов», «рабочие ткацкой фабрики в Килмарноке, купив книжку в складчину, разделили ее по листкам и учили стихи наизусть, обмениваясь прочитанными страницами».

Своей могучей, подлинно народной поэзией Бернс создал новую читательскую аудиторию. Это в значительной степени определило дальнейшую судьбу не только шотландской, но и также английской литературы. Романтики, пришедшие на литературную арену в середине 90-х годов, опирались на тот круг читателей из низов общества, который создала поэзия Бернса.

Почитатели поэзии Бернса начали усиленно приглашать его в Эдинбург, чтобы издать там сборник еще раз. Богатые меценаты обещали ему свое покровительство.

В ту эпоху литературная жизнь Англии сосредоточивалась в Лондоне и Эдинбурге. Там выходили журналы и газеты, определявшие моду, формировавшие вкусы, там были лучшие театры, литературные салоны и т. д. Провинция лишь покорно и робко принимала мнения и законы, которые диктовали Эдинбург и Лондон.

Эдинбургским вельможам и издателям было приятно, что Лондон — столица империи — обратил внимание на такое необыкновенное явление, как поэт-пахарь. Национальной гордости эдинбуржцев льстило, что в народной толще Шотландии мог родиться такой огромный талант. Главный литературный орган страны «Эдинбургское обозрение» поместил благожелательную рецензию, за этим последовало несколько рецензий в лондонских журналах. Великосветские и литературные салоны наперебой зазывали Бернса; его глубокий ум, остроумие, умение держаться просто, но с большим достоинством произвели впечатление. То было время шумного, но кратковременного успеха, который выпал на его долю один-единственный раз. Вальтер Скотт, которому в то время было всего пятнадцать лет, встретил Бернса в одном из литературных салонов Эдинбурга. Впоследствии он описал эту, глубоко памятную для него встречу: «В нем ощущалась большая скромность, простота, непринужденность — и это особенно удивило меня, оттого что я много слышал о его необыкновенном таланте... Во всем его облике чувствовались ум и сила, и только глаза выдавали поэтическую натуру и темперамент. Большие и темные, они горели (я говорю «горели» в самом буквальном смысле слова), когда он толковал о чем-нибудь с силой и увлечением. Никогда в жизни я не видел таких глаз, хотя и встречался с самыми выдающимися людьми моего времени. Его речь была полна свободы и уверенности, без малейшего самодовольства или самонадеянности, и, расходясь с кем-нибудь, он, не колеблясь, высказывал свои убеждения твердо, но вместе с тем сдержанно и скромно» *.

Кратковременный успех Бернса у Эдинбургского большого света объясняется особенностями момента. Образованное и высокопоставленное общество Эдинбурга — герцоги, лорды, адвокаты, врачи, крупные землевладельцы жили под впечатлением предромантического искусства: сборника Перси, «Песен Оссиана» Макферсона, поэзии Чат-тертона, картин Фюзели, Флаксмана, «готического» романа и т. д. На Бернса его знатные покровители смотрели как на приятный аттракцион сезона, живое приложение к книге старинных баллад Перси. Эдинбургское образованное барство играло в симпатии к мужичку, которого представляло себе вначале симпатичным и «смиренным» поселянином, как будто бы сошедшим со страниц Грея или Томсона. Богатые меценаты содействовали второму изданию стихов Бернса. Издатель Крич выпустил второе издание сборника в апреле 1787 года. Книгу тут же переиздали в Лондоне и других городах Британии. Бернс, единственный раз в своей жизни, получил приличный гонорар, половину которого тут же поспешил отослать матери и брату в Моссгил. Теперь стала, наконец, возможной и его свадьба с Джин Армор, ибо ее отец дал свое согласие на союз дочери с прославленным поэтом. В то же время Бернс нашел на эдинбургском кладбище заброшенную и совершенно забытую могилу своего предшественника — молодого шотландского поэта Фергюссона, скончавшегося в возрасте 24 лет в больнице от «гнилой горячки» (как тогда называли тиф) и похороненного на казенный счет. На свои средства Бернс поставил мраморную плиту над могилой юноши. Впоследствии была высечена строгая стихотворная эпитафия, сочиненная Бернсом:

Ни урны, ни торжественного слова,

Ни статуи в его ограде нет.

Лишь голый камень говорит сурово:

Шотландия! Под камнем — твой порт!

(«На могилу Фергюссона»)

Судьба Фергюссона еще долго занимала Бернса. В ней он провидел свою собственную судьбу; черствость, равнодушие, жестокость общества, безжалостно осудившего порта на гибель от нищеты и голода, казались Бернсу глубоко знаменательными. Он понимал, что официальное общество не ценит и не нуждается в подлинно значительном искусстве, что оно падко на сенсацию и равнодушно ко всему прекрасному, ибо пошлость отравляет жизнь представителей имущих классов с пеленок, поэтому оно даже враждебно к творцам красоты. В стихотворении «К портрету Роберта Фергюссона, шотландского порта» Бернс писал:

Проклятье тем, кто наслаждаясь песней,

Дал с голоду порту умереть.

О старший брат мой по судьбе суровой,

Намного старший по служенью музам,

Я горько плачу, вспомнив твой удел.

Предчувствия Бернса оправдались. Вскоре сановный и литературный Эдинбург заметно охладел к нему: вчитавшись в его стихи, особенно в те из них, которые ходили по рукам в рукописном виде, ознакомившись с его откровенно демократическими и революционными взглядами, руководители литературной и политической жизни государства почувствовали в крестьянском порте враждебную силу. Классовый инстинкт подсказывал власть имущим, что поэзия Бернса — не легкое и приятное развлечение, а сокрушительный ураган. Попытки «приручить» гордого певца не дали никаких результатов. Бернс как будто и не отказывался писать хвалебные оды на английском языке в честь знатных особ. Эти оды тотчас же перепечатывали газеты Лондона и Дублина. Однако оды рти получались очень слабыми, безжизненными. Бернс впоследствии стыдился вспоминать о них.

После нескольких попыток писать в духе придворных портов Бернс навсегда отказался от «выгодных» заказов меценатов. Он, напротив того, обратился к идеям равенства, свободы, братства, провозглашенных французской революцией. Его произведения приобрели невиданную до того силу и глубину.

После выхода в свет второго издания Бернс продал право на все свои произведения за 100 гиней Эдинбургскому издателю и в 1788 году купил ферму близ городка Дамфриса. Почти одновременно, желая иметь постоянный доход, Бернс в 1789 году с помощью друзей получил место акцизного чиновника в Дамфрисе, избравшем порта своим почетным гражданином еще в пору блестящего успеха Бернса. До 1791 года Бернс трудился и на ферме и в акцизе, и только тяжелая болезнь и неминуемое разорение, грозившее Бернсу, как и всякому другому фермеру в ту пору активного наступления капитала на мелкие фермы, заставили порта продать с аукциона свое имущество и окончательно переехать в Дамфрис, оставив себе только службу в акцизе.

С 1791 года Бернс активно и безвозмездно сотрудничает с двумя издателями сборников народных песен «Шотландский музыкальный музей» (изд. С. Джонсон) и «Избранное собрание оригинальных шотландских мелодий» (изд. Дж. Томсон).

Революционные события во Франции отразились и на внутренней жизни Британии. Весной 1794 года наступила полоса политической реакции. Премьер В. Питт открыто опирается на полицейский террор, реакционную прессу, церковь и национальную рознь. По стране прокатилась волна репрессий. Попали в тюрьму, на каторгу и даже на виселицу многие члены Союза демократов в Лондоне. Дошла очередь и до Эдинбурга. Руководители шотландского демократического союза «Друзья народа» были сосланы на каторгу в Австралию.

Роберт Бернс не был в числе благонадежных. Властям было известно его стихотворение «Дерево свободы», четыре мортиры, посланные Бернсом революционной Франции, были конфискованы, начальство его предупредило официальной бумагой, в которой Бернсу предлагалось «служить, а не думать». На обороте этого документа Бернс написал горькие строки:

К политике будь слеп и глух,

Коль ходишь ты в заплатах.

Запомни: зрение и слух —

Удел одних богатых!

Нередко Бернс поражал слушателей своими блестящими экспромтами. Однажды в таможне, услышав раздраженные реплики пассажиров в адрес акцизных, Бернс нацарапал на стекле:

Вам, остроумцам, праздным и капризным,

Довольно издеваться над акцизным.

Чем лучше ваш премьер или священник,

С живых и мертвых требующий денег

И на приход глядящий с укоризной?

Кто он такой? Духовный ваш акцизный!

(«В защиту акцизного»)

Через некоторое время на Бернса поступил донос, в котором говорилось, что «чиновник на королевской службе не смеет сочинять столь богомерзкие и возмутительные стихи» и не имеет права «дерзко и непочтительно отзываться о титулованных и даже коронованных особах, министрах его величества и смиренных служителях церкви...».

Лояльность Бернса приехал проверять сам генеральный инспектор главного акцизного управления, который не принял суровых мер только благодаря заступничеству друзей Бернса.

Тяжелое материальное положение, болезнь, непосильный труд подорвали силы Бернса. Но и тяжело больной, порт не выпускал пера из рук. В последние годы жизни Бернс создал свои самые светлые, самые жизнерадостные песни и баллады, самые беспощадные эпиграммы.

Проводить порта в последний путь собралась процессия, огромная по тем временам. Его похоронили с воинскими почестями, как национального героя.

Истоки поэзии Бернса — народные, его лирика — это непосредственное развитие народной песни. В своих стихах он отразил жизнь народа, его горести и радости, труд земледельца и его независимый характер. Но при всей неразрывной связи поэзии Бернса с народными песнями и преданиями нельзя отрицать, что лучшие произведения его предшественников — английских портов-сентименталистов — оказали влияние на формирование таланта Бернса. Он с уважением относился к творчеству Грея, Рамзея, называл своим предтечей Фергюссона. Это не мешало ему видеть слабые стороны поэзии сентименталистов. Достигнув творческой зрелости, Бернс отверг вялую манеру письма своих предшественников и даже пародировал излюбленные ими кладбищенские стихотворения.

В «Элегии на смерть моей овцы, которую звали Мейли» Бернс комически сокрушается и воспевает добродетели овцы в не менее трогательной и возвышенной манере, чем рто делали в своих элегиях прославленные барды сентиментального направления. Такими пародиями Бернс как бы взрывает изнутри излюбленный портами 50— 60-х годов жанр элегий, всячески подчеркивая, что приверженность к какому-либо одному жанру неимоверно обедняет возможности порзии.

Поэзия Бернса была огромным шагом вперед в истории английской литературы. Провозглашение ценности каждой человеческой личности, невзирая на сословную принадлежность, независимость взглядов и демократические идеи завоевали ему любовь широкой народной аудитории.

Для читателей первого сборника Бернса был откровением грустный лирический рассказ порта о судьбе старого крестьянина и его клячи. Крестьянин в этом стихотворении представал как человек щедрой и большой души («Новогодний привет старого фермера его старой лошади»). Внимание к чувствам простолюдина — новое явление в английской поэзии.

В совершенно необычном свете, совсем ином, чем у Драйдена, Попа, Рамзея, Грея и Томсона, предстала перед читателями и природа в стихах Бернса. Бернс освободил поэзию от мотивов мистики, изгнал из нее религию и культ смерти, природа в его лирике — немеркнущая бескрайняя красота.

За полем ржи кустарник рос,

И почки нераскрытых роз

Клонились, влажные от слез.

Росистым ранним утром.

Но дважды утренняя мгла

Сошла, и роза расцвела.

И так роса была светла

На ней душистым утром.

И коноплянка на заре

Сидела в лиственном шатре

И вся была, как в серебре,

В росе холодным утром.

Придет счастливая пора

И защебечет детвора

В тени зеленого шатра

Горячим летним утром.

(«За полем ржи»)

И люди, живущие на ее лоне, тоже прекрасны.

Бернс сумел найти возвышенное, истинное благородство и честь под соломенной крышей деревенской хижины, среди батраков, работающих в поле. Возвышенные чувства и благородные движения человеческой души Бернс часто сравнивает с грозными и величественными явлениями природы. О своем герое, крестьянском парне, который идет в бой за свободу отчизны, автор говорит:

Легче солнце двинуть вспять,

Славный парень,

Статный парень,

Чем тебя поколебать,

Славный горский парень,

(«Лучший парень»)

Природа в стихах Бернса представлена в вечном движении и обновлении, она не знает неестественного покоя, который отличает лирику природы у классицистов и сентименталистов. Бернс, любуясь великолепием природы, показывает в ней движение стихий, отсутствие постоянства и неизменности!

Пророчат осени приход

И выстрел в отдаленье,

И птицы взлет среди болот,

И вереска цветенье...

Но всюду злой тиран проник:

В немых лесных просторах

Ты слышишь гром, и жалкий крик,

И смятых перьев шорох...

А ведь такой кругом покой.

Стрижей кружится стая.

И нива никнет за рекой

Зелено-золотая.

(«Конец лета»)

Многие произведения Бернса возникли при переработке старинных народных песен и преданий. Бернс использовал сюжет, мелодию, ритм, размер старинных стихов.

Под его пером забытые сюжеты приобретали злободневную остроту, они наполнялись новым содержанием, облекались в стихи необыкновенной красоты и силы. Так, например, родилась баллада «Джон-Ячменное зерно» (1782), в которой в иносказательной форме выражена мысль о бессмертии народа.

Трех королей разгневал он,

И было решено,

Что навсегда погибнет Джон Ячменное зерно.

Велели выкопать сохой Могилу короли,

Чтоб славный Джон, боец лихой,

Не вышел из земли.

Травой покрылся горный склон,

В ручьях воды полно,

А из земли выходит Джон Ячменное зерно.

Все так же буен и упрям,

С пригорка в летний зной

Грозит он копьями врагам

Качая головой...

(«Джон-Ячменное зерно»)

В последнее десятилетие своей жизни Бернс упорно собирал, записывал и обрабатывал произведения устного шотландского народного творчества. Заслуги Бернса как собирателя фольклора, поистине неоценимы — благодаря его трудам и заботам удалось сохранить множество старинных песен и баллад в их первоначальном виде. Бернсу пришлось выдерживать многочисленные сражения с издателями, стремившимися пригладить «грубое» и «непристойное» в какой-нибудь старинной сказке или балладе, стилизовать ее под салонную поэзию XVIII века.

Вместе с тем постоянная работа над фольклором наложила определенный отпечаток на оригинальное творчество порта. В композиции и стиле его произведений преобладают элементы народной поэзии — он любит повторы, рефрены, зачины и т. п., которые характерны и для народной песни, сказа, баллады (см., например, «Дерево Свободы», «Честная бедность» и др.). Синкретичность, смешение различных жанров, свободное сочетание строк с различным размером и ритмом, смешение двухдольных и трехдольных размеров, смешение строк различной метрической длины — все это взято Бернсом из произведений фольклора, но творчески переработано и приобрело новую силу, красоту и значение.

Песням и балладам Бернса присущи элементы драматической поэзии. Он любит диалоги и монологи, умело применяет неличнопрямую речь. В годы творческой зрелости Бернс мечтал создать национальный шотландский театр, национальную драматургию. К сожалению, этим мечтам не суждено было сбыться. Манера сочинять стихи, которой пользовался Бернс, напоминает нам о поэтической практике народных поэтов и певцов. Он никогда не мог сочинить и нескольких рифмованных строк без того, чтобы сначала не найти для них мелодию какой-либо народной песни. Овладев мелодией, Бернс начинал затем подбирать рифмованные строки. О народнопесенной основе творческого метода Бернса хорошо сказал Гёте: «Возьмите Бернса. Что сделало его великим? Не то ли, что старые песни его предков были живы в устах народа, что ему пели их еще тогда, когда он был в колыбели, что мальчиком он вырастал среди них, что он сроднился с высоким совершенством этих образцов и нашел в них ту живую основу, опираясь на которую мог пойти дальше? И далее. Не потому ли он велик, что его собственные песни " тотчас же находили восприимчивые уши среди народа, что они звучали навстречу ему из уст женщин, убирающих в поле хлеб, что ими встречали и приветствовали его веселые товарищи в кабачке?» ".

Бернс ввел в литературу Шотландии, а затем и Англии нового героя, неизвестного до него. Начиная с Бернса в большой английской литературе появляется новая традиция — изображать людей труда как лучших представителей нации, носителей ее «ума и чести». Утверждение человеческого достоинства труженика сочетается у Бернса с осуждением лордов и буржуа. Даже в любовной лирике заметно критическое отношение порта к представителям имущих классов, к их высокомерию, их лицемерной морали.

Уже в раннем творчестве поэта звучит тема великой гордости «честного простолюдина». Эта тема становится лейтмотивом в поздней лирике Бернса.

Так, например, в стихотворении «К Тибби» лирический герой с негодованием отвергает «благосклонное внимание» богатой наследницы.

О, Тибби, ты была горда,

И важный свой поклон

Тем не дарила никогда,

Кто в бедности рожден.

Вчера же, встретившись со мной,

Ты чуть кивнула головой,

Но мне на чорта нужен твой

Презрительный поклон!

Ты думала наверняка

Пленить мгновенно бедняка,

Прельщая звоном кошелька...

На что мне этот звон?

Пускай меня гнетет нужда,

Но я сгорел бы от стыда,

Когда тобой, что так горда,

Я был бы побежден.

(«К Тибби»)

Подлинную любовь, дружбу, сердечность и искреннее участие порт чаще всего находит в среде бедняков. Бернс противопоставляет спесивой гордячке Тибби и ей подобным образы крестьянских парней и девушек, чья любовь не отравлена «низким расчетом» и «позорным благоразумием».

Он, например, с восхищением говорит о верной любви угольщика и его подруги. Напрасно знатный лррд (помещик) сулит девушке богатство, беззаботную жизнь, она с презрением отвергает его:

— Хоть горы золота мне дай

И жемчуга отборного,

Но не уйду я — так и знай!

От угольщика черного...

У нас любовь — любви цена.

А дом наш — мир просторный.

И платит верностью сполна

Мне угольщик мой черный!

(«Подруга угольщика»)

Даже в самом, казалось бы, отвлеченно-лирическом стихотворении, где описываются сугубо личные чувства и переживания порта, он всегда вспоминает о зловещей власти богатства, о жестокой нищете и страданиях тружеников. В стихотворении «Полевой мыши, гнездо которой разорено моим плугом» мы встречаем, например, такие строки:

Ах, милый, ты не одинок;

И нас обманывает рок,

И рушится сквозь потолок

На нас нужда.

Мы счастья ждем, а на порог

Валит беда...

Стихотворение «Горной маргаритке, которую я примял своим плугом» кончается следующим образом:

И ты, виновник этих строк,

Держись — конец твой "недалек,

Тебя настигнет грозный рок—.

Нужда, недуг,—

Как на весенний стебелек

Наехал плуг.

Но Бернс-реалист чужд идеализации крестьянской жизни. Показывая высокие моральные качества и положительные черты характера крестьянской молодежи, порт вместе с тем правдиво рисует отрицательные стороны фермерского быта, жестокую власть священ пика, патриархального уклада, наличие стяжательских черт в психологии крестьянина. Бернс безоговорочно осуждает тех, кто продает себя «золотому тельцу». Стяжательство и корысть приносят лишь страдания человеку.

Глубокое горе чувствуется, например, в жалобе девушки, которую родители выдают замуж за нелюбимого богача.

Как слепы и суровы Старик отец и мать,

Что дочь свою готовы Богатому продать.

И дочь, гонимая отцом,

Изнурена борьбой Должна покинуть отчий дом И стать женой — рабой.

Так сокол над голубкой Без устали кружит,

Своей добычи хрупкой Злодей не пощадит.

(«Песня»)

Любовь, купленная ценою золота, не приносит счастья. Поцелуй без любви — тяжкое моральное преступление.

За шиллинги, пенни загублена Дженни,

Обвенчана Дженни с глухим стариком...

(«Что делать девчонке?»)

Но все же большинство героев и героинь Бернса — отважные, смелые, верные в любви и дружбе люди. Его героини часто «идут на штурм собственной судьбы», мужественно борются за счастье. Бесстрашно вступает в борьбу с гнетом патриархального уклада жизни молодая девушка — она избирает себе мужа по сердцу, идет против воли суровых родителей.

С таким молодцом мне не надо

Бояться судьбы перемен.

Я буду и бедности рада,—

Лишь был бы со мною Тэм Глен...

Мне мать говорила сердито:

— Мужских опасайся измен,

Повесе скорей откажи ты! —

Но разве изменит Тэм Глен?

(«Тэм Глен»)

Огромной популярностью в народе пользовалась сатира Бернса, написанная им на церковного старосту и члена церковного совета Вильяма Фишера, ханжу и лицемера. Он заставил Бернса сесть на «покаянную скамью» в местной церкви и покаяться в грехах. Друг Бернса, адвокат Эйкин, сумел однажды посрамить ловкого и коварного ханжу, ликвидировать судебный иск церковного совета с привлечением к ответственности другого друга Бернса — свободомыслящего адвоката Гамильтона. Иск был предъявлен только за то, что адвокат разрешил копать картошку в субботний день у себя на огороде.

К удовольствию своих друзей, Бернс после посрамления Фишера сочинил «Молитву святоши Вилли», а затем «Эпитафию на могилу Вилли». В этих произведениях Бернс в блестящей поэтической форме дал глубокую критику ортодоксальной шотландской пресвитерианской церкви, отличавшейся своей жестокостью к беднякам. Бернс создал образ пуританского Тартюфа, угнетавшего и преследовавшего честных и свободомыслящих людей в своем приходе.

Поэт приводит откровенный разговор Вилли с богом: Вилли просит бога простить ему его прегрешения — он отнюдь не так свят, как желает показать прихожанам:

Вчера я вышел на дорогу

И встретил Мэгги — недотрогу.

Клянусь всевидящему богу,

Обет приму,

Что на нее я больше ногу

Не подниму!

Еще я должен повиниться,

Что в постный день я у девицы,

У этой Лиззи смуглолицей,

Гостил тайком...

(«Молитва святоши Вилли»)

С необычайной четкостью и яркостью выразил Бернс свое враждебное отношение не только к королю, лордам, но и ко всем богатеям вообще в своем знаменитом стихотворении «Честная бедность», которое современники поэта называли «Марсельезой англичан». Только в трудовых классах общества видит Бернс источник прогресса, будущность нации:

Пускай бедны мы с вами,

Богатство —

Штамп на золотом,

А золотой —

Мы сами!

Судите не по платью.

Кто честным кормится

трудом,—

Таких зову я знатью!

(«Честная бедность»)

Еще Филдинг писал в предисловии к одной из книг «Тома Джонса»: «...условность и деланные чувства до такой степени наполняют людей высшего круга, что своего лица у них нет вовсе, ...великосветская жизнь — самая серая и тусклая и не содержит в себе ничего веселого и любопытного... люди только и знают, что суетное тщеславие да рабскую подражательность. Наряды и карты, еда и питье, поклоны и приседания составляют все содержание их жизни».

Вот этот шут — природный лорд.

Ему должны мы кланяться.

Но пусть он чопорен и горд,

Бревно бревном останется!

(«Честная бедность»)

Бернс первым в английской литературе XVIII века заглянул в будущее, «когда кругом все люди станут братья», и бесстрашно провозгласил лозунг революционного французского конвента:

Настанет день, и час пробьет,

Когда уму и чести

На всей земле придет черед

Стоять на первом месте.

(«Честная бедность»)

Французская революция 1789 года, которую Бернс сразу принял, воспета им в прекрасном и мужественном стихотворении «Дерево свободы». Рассказывая о дереве, посаженном на руинах Бастилии, Бернс пишет:

Из года в год чудесный плод

На дереве растет, брат.

Кто съел его, тот сознает,

Что человек —не скот, брат.

Его вкусить холопу дай —

Он станет благородным

И свой разделит каравай С товарищем голодным...

(«Дерево свободы»)

Порт с глубокой грустью говорит о том, что его родина все еще в плену полуфеодальных законов и обычаев:

Мы выбиваемся из сил

На борозде бесплодной...

(«Дерево свободы»)

Он осуждает не только политический, но и экономический и социальный гнет. Лордов и буржуа он называет в «Дереве свободы» «потомственными ворами», всячески подчеркивая, что эксплуататорские классы незаконно присваивают себе труд бедняков.

Свои революционные настроения Бернс ярко выразил в стихах:

Зачем терпеть в расцвете сил

Ярмо порабощенья?

К оружью, братья! Наступил Великий час отмщенья.

Твердят: безгрешны короли,

А руки их кровавы.

Мы сами троны возвели,

Тряхнуть их — наше право!

Девизом каждый патриот Смерть иль свободу изберет.

(«Зачем терпеть»)

Своей поэзией Роберт Бернс продолжил и дал могучее развитие той едва обозначенной в творчестве сентименталистов теме «незаметных радостей» «поселян», радостей, которыми утешались персонажи Грея, Рамзея и Томсона посреди моря тех вопиющих социальных бедствий, которые выпали на их долю в эпоху аграрно-промышленного переворота. Но реалист Бернс в отличие от указанных писателей и не думает искать утешения в религии или ронять слезы умиления, наблюдая трогательную картину любви безграмотного мужичка к его семейству, мир и покой, царящие у его вечернего очага. Его лирический герой преисполнен достоинства и благородства, он ценит свой труд и свой отдых.

Нет лучшей радости на свете,

Чем свой очаг, жена и дети,

Малюток резвых болтовня

В свободный вечер у огня.

А кружка пенсовая с пивом

Любого сделает счастливым...

Крестьянский парень вспашет поле —

И отдохнет себе на воле.

Девчонка рада, если в срок За прялкой выполнит урок.

(«Две собаки»)

Но нередко фермер-бедняк опускается еще ниже по социальной лестнице, становится неимущим пролетарием, нищим, у которого только и есть за душой, что его крепкие руки. Об этой категории «отверженных» передовые писатели Англии XVIII века говорят только с болью и состраданием. Грй (автор «Оперы нищего»), например, полагал, что за счет этого сословия пополняются ряды преступников, Филдинг в своем «Ковент-Гарденском журнале» призывал общество обратить особое внимание на страдания бедняцких окраин Лондона, где многие «умирают с голоду, а еще больше таких, которые влачат горестное существование в нищете; остальные же пытаются просить милостыню или воровать на улице, а назавтра попадают в тюрьмы или на виселицу...». Свифт пишет исполненное мрачного юмора «Скромное предложение» об изготовлении пищи из тел ирландских детей. Бернс же в силу близости к народу сумел показать в своих произведениях богатый мир, в котором живут полной жизнью те люди, кого официальное общество и литература всего XVIII века считали отверженными, париями, утратившими в силу нищеты и лишений человеческий облик.

Исходя из творческого наследия сентименталистов 50—70-х годов, просветительского романа и драмы, впитав многочисленные ручейки так называемой массовой демократической и революционной поэзии периода французской революции, Бернс совершил великий творческий подвиг: он неизмеримо расширил (даже по сравнению с гениальными Свифтом и Филдингом) сферу и предмет английского искусства, сферу эстетического восприятия, произведя подлинное открытие мира тружеников, создав яркие, своеобразные характеры и изобразив могучие страсти людей из народа — не только «честных фермеров», но и бесприютных нищих, бесправных батраков, тех самых «нагих несчастливцев», о которых с горечью упоминает устами короля Лира еще Шекспир.

Появление кантаты Бернса, «Веселые нищие» имело огромное значение для шотландской и английской литературы. Эта кантата ознаменовала собой крутой поворот от литературы и мировоззрения XVIII века к литературе и мировоззрению XIX века.

Нигде в другом произведении Бернс не высказывает такого презрения и ненависти к богачам.

К черту тех, кого законы

От народа берегут.

Тюрьмы — трусам оборона,

Церкви — ханжеству приют.

(«Веселые нищие»)

В кантате описывается пирушка, которую устроила в ненастный Зимний день компания бродяг, воров и других деклассированных элементов; эти бродяги, отверженные и нередко преследуемые законом, оказывается, не только не утратили человеческого облика и человеческого достоинства, но и неизмеримо превосходят своими душевными качествами тех, кто имеет претензию считать себя цветом нации, т. е. дворян, буржуа и всех собственников.

В настоящее время хранителем чистоты наследия Бернса является рабочий класс Англии, Америки и других стран английского языка. Критики и писатели, сотрудничающие в органах британской и американской компартий — газетах «Дейли Уоркер» и «Уоркер» — нередко выступают с резкой отповедью тем, кто стремится принизить, извратить, опошлить поэзию Бернса.