1. Летопись
Всякий предмет или понятие, прежде чем о нем что-то рассказывать, требуется как-то определить. Поэтому приступая к изучению истории Ариев-Славян и их летописей стоит уточнить смысл этих терминов.
Что касается "летописи", то тут кажется все понятно и без объяснений. Само название говорит о том, что в ней год за годом (лето за летом) Писец описывает известные ему события.
. И делается это для того, чтобы не растерять накопленные знания предков, а также на основе череды событий пополнять эти знания, уточнять их и открывать новые правила и законы, действующие на более длительных промежутках времени (чем законы предков).
Короче - цель Летописи - продвижение!
2. История
А вот термин "История", который пришел на смену "Летописи" с запада, требует некоторого уточнения.
.
Покровитльницей Истории в древней Греции была богиня Клио.
" Имя Клио происходит от того, что воспевание в поэзии дает восхваляемым великую славу " (http://history-illustrated.ru/article_2338.html)
Значит цель Истории - возвеличивать и прославлять отдельные личности, как правило военных и государственных деятелей, а также отдельные (избранные) государства и народы!
История, по определению, - не наука, а и с к у с с т о в о восхваления и прославления!
Так что задача Клио-Истории, к описанию последовательности событий, тем более к о б ъ е к т и в н о м у их описанию, которых от неё ожидают, по замыслу она н и к а к о г о о т н о ш е н и я не имеет!
Поэтому ничего странного нет в том, что в истории, культуры и народы появляются неизвестно откуда, а затем невесть куда исчезают. "Откуда" и "куда" - то не вопрос истории, это вопрос летописи. Задача же Истории восхвалять то, что имеется с е й ч а с!
Почему у каждого народа своя к р а с и в а я история, которая с другими никак не стыкуется...
Или почему при каждом вожде Истории переписываются заново?
Да потому что истории предназначены именно для восхваления вождей. Поэтому каждому вождю каждому народу пишется с в о е восхваление!
Подмена, замена Летописи на Историю - это крупнейшая афера всех времен и народов!
3. Чем же так привлекательна История?
Чем же так привлекательна История? Кому и какие выгоды эта замена дает?
Этот вопрос лучше всего разобрать на отдельных примерах.
В современной Истории, например, существует (гордость современных литовцев!) государство "Великая Литва". Она, будучи "Великой", сумела расширить свои владения до Черного моря, а потом в союзе с Польшей играла существенную роль на мировой (в смысле Европейской) арене. Литовский князь Довмонт успешно правил Псковом, и т.д, и т.д.
Со всех сторон величие!...
В летописях же оно скромненько обозначено, как Р у с с к о -литовское государство, в котором проживало всего... 8% литовцев (литвинов). А в польском сейме постоянно шли споры, на русском или польском языках вести заседание? Ни о каких литовцах и литовском языке ни слуху ни духу...
Чувствуется разница?
Вот то-то!
Или еще.
В истории Эстонии есть эпизод "Война в Махтра", с подробным описанием разработки ее стратегии и тактики!
А сами боевые действия описаны столь триллистически, что великая Отечественная просто отдыхает...
И летопись тому подтверждение!
По летописи там с каждой стороны принимали участие до... 30-и человек!
Вот что значит толково написанная История!
В истории можно запросто из мухи раздуть Великого слона, а в летописи так мухой и останешься. Вот в чем главное преимущество Истории.
А вот в крупных государствах типа Индии или Китая, больше в цене Летописи и предания. Им ничего раздувать не нужно они и без этого слоны.
Чем более слаб и тщедушен человек или народец, тем больше он льнет к Истории.
4. Слово «История»
А само слово "История" кириллически читается как: - "Из Торы Я" ! Что конкретно означает, что она направлена на возвеличивание и восхваление "людей из Торы". Коротко и емко, точно и конкретно! Лучше не скажешь!
В этом кроются ответы на множество вопросов типа:
- кто в первую очередь заинтересован заменить летопись хвалебными историями
- кто пишет историю?
- кто творит Историю?
- И т.д....
И логичный ответ: - Люди из Торы!
5. Люди из Торы!
По летописям и преданиям, "люди из Торы", состоят из двух сословий (каст)..
Низшая каста, ведет свое начало (по материнской линии) от плененных в южной Индии Дравидов и Нагов, (оттуда же происходят и касты.). С них, с пленных, много не возьмешь. Они сами люди подневольные, обманутые как и все прочие.
А вот высшее сословие представляет большой интерес! Это сословие - духовенство или, по Библии, колено левитов, представлено там арийским р о д о м "брата" Арона. (Арон = Ар он или Арий он)
Это именно р о д, а не колено, потому что принадлежность у них определяется, по принципу р о д а. (п о о т ц у) !
Организаторы рабовладельческого строя, мечтающие о мировом господстве, зачинатели почти всех войн...
Как они до такого докатились? Как арийская культура это допустила? И как их можно исправить или восстановить?
Вот с какой точки зрения полезно глянуть на арийские Историю, Летописи, Мифы и Предания!
А заодно и постараться ответить и почему огромная Россия, этот слон мирового человечества, забывает свои богатейшие Летописи, и рабски льнет к Истории, как пигмейный народишко?
Рецензии
Искал период, когда на Руси официально, вместо - "летописи" стали писать - "история". Не нашёл. По этой теме поисковик привёл к Вам. Прочитал, вопросов стало ещё больше. Чтобы оставить Вам рецензию и задать вопросы пришлось стать автором "Прозы", но прозой не занимаюсь.
Предположительно выяснил, что реформатор Пётр, заменивший лета на готы мог стать инициатором или просто проводником этой идеи, заменой летописи на историю, так как самое первое сочинение истории государства Российского принадлежало Ломоносову А.В. По крайней мере более раннего я не нашёл. Карамзин был уже опосля, но по всей видимости, Карамзин (как истинный масон)уловил смысл идеи такого переименования. В своей "истории" А.В. Ломоносов охватывает период дохристианской Руси, когда князьями были славяне и скифы, а Карамзин начал отсчёт от периода начала правления иудея Владимира. Ведь, именно такой вывод трактуется во многих современных иЗточниках? А если это так, то все последующие "Рюриковичи", как таковыми не являлись, по крови они были потомками князя Владимира, но не Святослава? Кроме того, по материнской линии там сплошная иностранщина.
Учитывая Ваши выводы по поводу смыслового значения слова ИзТория, можно предположить, что Карамзин писал действительно продолжение Торы, развивающейся на территории Руси и был прав, что прежде, до Киевской Руси государства не было? Ведь государство основывается на римском рабовладельческом Праве, а на Руси была Держава, существовавшая по Копному и другим видам Права.
В чём я заблуждаюсь?
Добрый день, Паваник!
Я не историк, поэтому не могу сказать в чём тут правота, а в чём заблуждение.
Я просто анализировал слова и так (на тот момент) получилось.
На самом деле, как мне кажется сейчас, там дело гораздо сложнее. насколько я понимаю, "Летами" считали время, когда год делился на три части, на три сезона: Лето, Оусень и Зима.
С переходом на четыре времени года, новый год стали отсчитывать либо с начала осени, с сентября, либо с начала Зимы. А до этого у наших предков новый год начинался весной, с пробуждением Природы, после зимней спячки, но считали тоже летами.
ИСтория (а не ИзТория) исконо русское слово, и Тора тоже исконно русское!
Оно означает "тропа". Подменять иСтория и иЗтория не корректно.
"История" можно прочитать и как Исто-Р-ия, или Ист-Ор-ия т.е. Истину говорящая. Всё зависит через какую букву написано,("ИСТ", ИСТО" были такие буквы на Руси)
Так что здесь не всё так однозначно...
Старший извод
Старший извод Новгородской первой летописи сохранился в единственном Синодальном списке - древнейшем списке русских летописей. Пергаменная рукопись в четверть листа хранится в Синодальном собрании ГИМ , в ней 169 листов, предположительно 136 листов утеряно.
Синодальный список делится на две части: первая часть (л.1-118 - стр.15-73) доводит изложение до 1234 года и переписана одним писцом либо (по мнению Т. В. Гимона и А. А. Гиппиуса) вскоре после 1234 года, либо (по мнению Б. М. Клосса) в 1260-е годы. Вторая часть (л.119-166 - стр.73-99) освещает события 1234-1330 годов и переписана около 1330 года. Далее идут приписки разными почерками о событиях 1331-1333, 1337, 1345 и 1352 годов (л.167-169 - стр.99-100).
Соотношение объёма летописи:
- Известия 1016-1110 годов - л.1-7 об. (стр.15-19)
- Известия 1111-1203 годов - л.7об.-64 (стр.20-46)
- Известия 1204-1234 годов - л.64-118об. (стр.46-73)
- Известия 1234-1304 годов - л.119-154об. (стр.73-92), 8 листов утеряно
- Известия 1305-1330 годов - л.154об.-166об. (стр.92-99)
Текст ранее 1016 года утерян, предположительно он излагался на 16 тетрадях, то есть 128 листах. Текст за 1272-1299 годы утерян, предположительно составлял 1 тетрадь, то есть 8 листов ,
Несмотря на краткость изложения для событий XI века, некоторые сведения НПЛ отсутствуют в ПВЛ :
Под 1204 годом помещена «Повесть о взятии Царьграда фрягами » (л.64-72, стр.46-49). Относительно подробно описаны битва на Липице (л.83-86об., стр.55-57) и битва на Калке (л.95об.-99об., стр.61-63), а также татарское нашествие 1237-1238 годов (л.121-125об., стр.74-77) и битва при Раковоре (л.143-146об., стр.85-87). Многие большие тексты, которыми дополнена летопись младшего извода и более поздние летописи, здесь ещё отсутствуют.
Датировка известий
Wikimedia Foundation . 2010 .
- Новгородская ТЭЦ
- Новгородская улица (Москва)
Смотреть что такое "Новгородская первая летопись" в других словарях:
Новгородская первая летопись младшего извода
Новгородская первая летопись старшего извода - Новгородская первая летопись (НПЛ) русская летопись, древнейший сохранившийся памятник новгородского летописания, отражающий достаточно ранний этап его развития. Содержит многочисленные важные сведения по истории Великого Новгорода и других… … Википедия
Новгородская владычная летопись - Оригинальное название неизвестно … Википедия
Новгородская четвертая летопись - Новгородская четвёртая летопись (НIVЛ, Н4Л) важный памятник русского летописания XV века. Эту летопись принято называть четвёртой по порядку их расположения в издании 1848 года, но хронологически она является второй из сохранившихся, причем она… … Википедия
Новгородская Карамзинская летопись - памятник русского летописания 1 й половины XV в. История исследования Единственный сохранившийся список памятника (кон. XV в.) принадлежал Н.М. Карамзину, что нашло отражение в его названии. Ныне хранится в РНБ (F.IV.603). Первым исследователем… … Википедия
Летопись Новгородская первая - – древнейшая летопись Новгородской феодальной республики, является одним из главных источников наших знаний о культуре, быте, общественно политической жизни Новгорода периода независимости. Хотя в основе НIЛ лежит местная летопись, ведшаяся при… … Словарь книжников и книжности Древней Руси
Софийская первая летопись - (CIЛ, С1Л) важнейший памятник русского летописания, доведённый до 1418 года и положенный в основу всех общерусских летописей второй половины XV начала XVI века. Наряду с Новгородской четвёртой летописью (Н4Л) восходит к их общему источнику … Википедия
Новгородская летопись - Новгородская первая летопись Новгородская вторая летопись Новгородская третья летопись Новгородская четвёртая летопись Новгородская пятая летопись См. также Софийская летопись Супрасльская летопись Новгородско Софийский свод Летописи Руси Полное… … Википедия
Преподобный Нестор пришел в знаменитый Киево-Печерский монастырь, будучи семнадцатилетним юношей. Святая обитель жила по строгому Студийскому уставу, который ввел в ней преподобный Феодосий, позаимствовав его из византийских книг. Согласно этому уставу, прежде чем дать монашеские обеты, кандидат должен был пройти длительный подготовительный этап. Вновь пришедшим сначала предстояло носить мирскую одежду — до тех пор, пока они не изучат хорошо правила монастырской жизни. После этого кандидатам разрешалось надеть монастырское одеяние и приступить к испытаниям, то есть показать себя в работе на различных послушаниях. Тот, кто прошел эти испытания успешно, принимал постриг, но на этом испытание не заканчивалось — последним этапом принятия в монастырь являлось пострижение в великую схиму, которого удостаивались не все.
Преподобный Нестор прошел весь путь от простого послушника до схимонаха всего за четыре года, а также получил сан диакона. Немалую роль в этом сыграли, помимо послушания и добродетели, его образованность и выдающийся литературный талант.
Киево-Печерский монастырь представлял собой уникальное явление в духовной жизни Киевской Руси. Численность братии доходила до ста человек, что было редкостью даже для самой Византии. Строгость общинного устава, найденного в константинопольских архивах, не имела аналогов. Монастырь процветал и в материальном плане, хотя его наместники не заботились о собирании богатств земных. К голосу обители прислушивались сильные мира сего, он имел реальное политическое и, главное, духовное влияние на общество.
Молодая Русская Церковь в то время активно осваивала богатейший материал византийской церковной книжности. Перед ней стояла задача создания оригинальных русских текстов, в которых был бы явлен национальный облик русской святости.
Первый агиографический (агиография — богословская дисциплина, изучающая жития святых, богословские и историко-церковные аспекты святости. — Ред.) труд преподобного Нестора — «Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба» — посвящен памяти первых русских святых. Летописец, по-видимому, откликнулся на ожидающееся общерусское церковное торжество — освящение каменной церкви над мощами святых Бориса и Глеба.
Труд преподобного Нестора был не первым среди работ, посвященных этой теме. Однако он не стал излагать историю братьев по готовому летописному преданию, но создал текст, глубоко оригинальный по форме и по содержанию. Автор «Чтения о житии…» творчески переработал лучшие образцы византийской житийной литературы и смог выразить очень важные для русского церковного и государственного самосознания идеи. Как пишет исследователь древнерусской церковной культуры Георгий Федотов, «память святых Бориса и Глеба была голосом совести в междукняжеских удельных счетах, не урегулированных правом, но лишь смутно ограничиваемых идеей родового старшинства».
Преподобный Нестор не располагал большим количеством данных о смерти братьев, но как тонкий художник смог воссоздать психологически достоверный образ истинных христиан, безропотно принимающих смерть. Подлинно христианская смерть сыновей крестителя русского народа князя Владимира вписана летописцем в панораму общемирового исторического процесса, который он понимает как арену вселенской борьбы добра и зла.
Отец русского монашества
Второе житийное произведение преподобного Нестора посвящено жизни одного из основателей Киево-Печерского монастыря — преподобного Феодосия. Он пишет этот труд в 1080‑х годах, спустя всего несколько лет после кончины подвижника, в надежде на скорую канонизацию преподобного. Надежде этой, однако, не суждено было сбыться. Преподобного Феодосия канонизировали только в 1108 году.
Внутренний облик преподобного Феодосия Печерского имеет для нас особое значение. Как пишет Георгий Федотов, «в лице преподобного Феодосия Древняя Русь нашла свой идеал святого, которому оставалась верна много веков. Преподобный Феодосий — отец русского монашества. Все русские иноки — дети его, носящие на себе его фамильные черты». А Нестор Летописец был тем человеком, который сохранил для нас его неповторимый облик и создал на русской почве идеальный тип жизнеописания преподобного. Как пишет тот же Федотов, «труд Нестора ложится в основу всей русской агиографии, вдохновляя на подвиг, указывая нормальный, русский путь трудничества и, с другой стороны, заполняя общими необходимыми чертами пробелы биографического предания. <…> Все это сообщает Несторову житию исключительное значение для русского типа аскетической святости». Летописец не был свидетелем жизни и подвигов преподобного Феодосия. Тем не менее в основе его житийного рассказа — свидетельства очевидцев, которые он смог соединить в цельный, яркий и запоминающийся рассказ.
Конечно, для создания полноценного литературного жития необходима опора на развитую литературную традицию, которой еще не было на Руси. Поэтому преподобный Нестор многое заимствует из греческих источников, иногда делая длинные дословные выписки. Однако они практически не влияют на биографическую основу его рассказа.
Память о единстве народа
Главным подвигом жизни преподобного Нестора было составление к 1112-1113 годам «Повести временных лет». Этот труд отстоит от первых двух известных нам литературных трудов преподобного Нестора на четверть века и относится к другому литературному жанру — летописи. Свод «Повести…», к сожалению, не дошел до нас целиком. Он был подвергнут переработке монахом Выдубицкого монастыря Сильвестром.
В основе «Повести временных лет» лежит летописный труд игумена Иоанна, который предпринял первую попытку систематического изложения русской истории с древнейших времен. Свое повествование он довел до 1093 года. Более ранние летописные записи представляют собой фрагментарное изложение разрозненных событий. Интересно, что в этих записях содержится легенда о Кие и его братьях, коротко сообщается о княжении варяга Олега в Новгороде, о погублении Аскольда и Дира, приводится легенда о смерти Вещего Олега. Собственно киевская история начинается с княжения «старого Игоря», о происхождении которого умалчивается.
Игумен Иоанн, неудовлетворенный неточностью и баснословностью летописного изложения, восстанавливает года, опираясь на греческие и новгородские хроники. Именно он впервые представляет «старого Игоря» как сына Рюрика. Аскольд и Дир здесь впервые предстают как бояре Рюрика, а Олег — как его воевода.
Именно свод игумена Иоанна стал основой работы преподобного Нестора. Наибольшей переработке он подверг начальную часть летописного свода. Первоначальная редакция летописи была дополнена сказаниями, монастырскими записями, византийскими хрониками Иоанна Малалы и Георгия Амартола. Большое значение святой Нестор придавал устным свидетельствам — рассказам старца-боярина Яна Вышатича, торговцев, воинов, путешественников.
В своем главном труде Нестор Летописец выступает и как ученый-историк, и как писатель, и как религиозный мыслитель, дающий богословское осмысление отечественной истории, которая является составной частью истории спасения человеческого рода.
Для преподобного Нестора история Руси есть история восприятия христианской проповеди. Поэтому он фиксирует в своей летописи первое упоминание о славянах в церковных источниках — 866 год, подробно рассказывает о деятельности святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, о крещении равноапостольной Ольги в Константинополе. Именно этот подвижник вводит в летопись рассказ о первом православном храме в Киеве, о проповедническом подвиге варягов-мучеников Феодора Варяга и сына его Иоанна.
Несмотря на огромный объем разнородной информации, летопись преподобного Нестора стала подлинным шедевром древнерусской и мировой литературы.
В годы раздробленности, когда о былом единстве Киевской Руси не напоминало почти ничего, «Повесть временных лет» оставалась тем памятником, который будил во всех уголках рассыпающейся Руси память о ее былом единстве.
Преподобный Нестор скончался около 1114 года, завещав печерским инокам-летописцам продолжение своего великого труда.
Газета «Православная вера» № 21 (545)
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
Новгородская первая летопись (НПЛ) - русская летопись , древнейший сохранившийся памятник новгородского летописания , отражающий достаточно ранний этап его развития. Содержит многочисленные важные сведения по истории Великого Новгорода и других русских земель .
Старший извод
Старший извод Новгородской первой летописи сохранился в единственном Синодальном списке - древнейшем списке русских летописей. Пергаменная рукопись в четверть листа хранится в Синодальном собрании ГИМ , в ней 169 листов, предположительно 136 листов утеряно.
Синодальный список делится на две части: первая часть (л. 1-118 - с. 15-73) доводит изложение до 1234 года и переписана одним писцом либо (по мнению Т. В. Гимона и А. А. Гиппиуса) вскоре после 1234 года, либо (по мнению Б. М. Клосса) в 1260-е годы. Вторая часть (л. 119-166 - с. 73-99) освещает события 1234-1330 годов и переписана около 1330 года. Далее идут приписки разными почерками о событиях 1331-1333, 1337, 1345 и 1352 годов (л. 167-169 - с. 99-100).
Соотношение объёма летописи:
- Известия 1016-1110 годов - л. 1-7об. (с. 15-19).
- Известия 1111-1203 годов - л. 7об.-64 (с. 20-46).
- Известия 1204-1234 годов - л. 64-118об. (с. 46-73).
- Известия 1234-1304 годов - л. 119-154об. (с. 73-92), 8 листов утеряно.
- Известия 1305-1330 годов - л. 154об.-166об. (с. 92-99).
Текст ранее 1016 года утерян, предположительно он излагался на 16 тетрадях, то есть 128 листах. Текст за 1272-1299 годы утерян, предположительно составлял 1 тетрадь, то есть 8 листов .
Несмотря на краткость изложения для событий XI века, некоторые сведения НПЛ отсутствуют в ПВЛ :
Под 1204 годом помещена «Повесть о взятии Царьграда фрягами » (л. 64-72, с. 46-49). Относительно подробно описаны битва на Липице (л. 83-86об., с. 55-57) и битва на Калке (л. 95об.-99об., с. 61-63), а также татарское нашествие 1237-1238 годов (л. 121-125об., с. 74-77) и битва при Раковоре (л. 143-146об., с. 85-87). Многие большие тексты, которыми дополнена летопись младшего извода и более поздние летописи, здесь ещё отсутствуют.
Датировка известий
По данным Н. Г. Бережкова , до XIII века в НПЛ нет так называемых ультрамартовских статей . В описании событий 1205-1212 годов путаница: присутствуют как ультрамартовские обозначения (6714-6716 (1205-1207)), превышающие мартовские на две единицы (6717-6719, 6721, 6722 (1207-1209, 1211, 1212)), на три единицы (6720 (1209)). Далее ультрамартовские статьи встречаются лишь в виде исключения (6726-6728, 6730, 6745, 6746, 6776-6780 (1217-1218, 1221, 1236, 1237, 1267-1271)). В летописи младшего извода ситуация та же. 1273-1283 (6782-6792) - в основном ультрамартовские годы, кроме 6783-6785 (1275-1277) - мартовских.
Издания и переводы
- Летописец новгородский, начинающийся от 6525 (1017) года и кончающийся 6860 (1352) годом. М ., 1781. - Синодальный список. Издание без изменений повторено в 1819 году.
- Продолжение древней Российской вифлиотики. Часть II. Содержащая Новгородский летописец. Начинающийся от 946 года и продолжающийся до 1441 года. СПб. , 1786. - Академический список.
- ПСРЛ , т. III, СПб. , 1841, с. V-IX, 1-114. – Сводный текст по разным спискам с 1016 по 1444 год. С 1016 по 1333 год даётся по Синодальному списку с разночтениями по Академическому и Толстовскому, с 1333 по 1441 год - по Академическому, с 1441 по 1444 год - по Толстовскому.
- Новгородская летопись по Синодальному харатейному списку. СПб. , 1875. - Светопечатное воспроизведение Синодального списка.
- Новгородская летопись по Синодальному харатейному списку. СПб. , 1888. - Сводный текст. Начало летописи, отсутствующее в Синодальном списке, напечатано по Толстовскому и Комиссионному. Далее идёт текст Синодального, после его окончания - текст Комиссионного за 1333-1446 годы, затем - нелетописные статьи Комиссионного.
- Новгородская первая летопись старшего и младшего извода. М .-Л. , 1950. Переиздание с предисловием Б. М. Клосса: М ., 2000. (ПСРЛ , т. III) - Полностью приводятся тексты Синодального и Комиссионного списков (с разночтениями по Академическому и Толстовскому), нелетописные статьи Комиссионного, Троицкий список и фрагменты Воронцовского, отражающие утраченные листы Академического списка.
- Новгородская харатейная летопись. / Под ред. М. Н. Тихомирова. М ., 1964. - Факсимильное издание Синодального списка, лучше по качеству, чем издание 1875 года.
- Новгородская Первая летопись. Берлинский список. / Предисловие А. В. Майорова. СПб. , 2010. ISBN 978-5-905011-04-7 .
- Частотный словарь: нем. Dietze J. Frequenzwörterbuch zur Synodalhandschrift der Ersten Novgoroder Chronik. Halle (Saale) , 1977.
Переводы
Английский . Датский Den Forste Novgorod-Kronike: Aldste Affattelse / Oversat af K. Rahbek-Schmidt. Kobenhavn, 1964. Немецкий Die Erste Novgoroder Chronik nach ihrer altesten Redaction (Synodalhandschrift) 1016-1330 /1352: Edition der altrussischen Textes und Faximile der Handschrift im Nachdruck. München, 1971. - Синодальный список по изданиям 1875 и 1950 годов с немецким переводом.Перевод на современный русский язык отсутствует.
См. также
Напишите отзыв о статье "Новгородская первая летопись"
Примечания
Литература
Монографии
- Азбелев С. Н. Летописание Великого Новгорода: Летописи ХI - ХVII веков как памятники культуры и как исторические источники. - М .: Русская панорама, 2016. - 280 с. - 500 экз. - ISBN 978-5-93165-367-9 , ISBN 978-5-86789-453-5 .
- Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М.: Изд.-во АН СССР, 1963.
- Бобров А. Г. Новгородские летописи XV века: (Исследование и тексты). Автореф.дисс. … д.филол.н. СПб, 1996.
- Бобров А. Г. Новгородские летописи XV века. СПб, 2001.
- Гиппиус А. А. Лингво-текстологическое исследование Синодального списка Новгородской первой летописи. Автореф.дисс. … к.филол.н. М., 1996.
- Ляпунов Б. М. Исследование о языке Синодального списка 1-й Новгородской летописи. СПб, 1900.
Статьи
- Бережков Н. Г. О хронологии русских летописей по XIV век включительно // Исторические записки, 1947. № 23. - С. 325-363.
- Гиппиус А. А. К истории сложения текста Новгородской первой летописи. // Новгородский исторический сборник . СПб, 1997. Вып. 6 (16). С. 3-72.
- Гимон Т. В. , Гиппиус А. А. Новые данные по истории текста Новгородской первой летописи // Новгородский исторический сборник . СПб, 1999. Вып. 7 (17). С. 18-47.
- Словарь книжников и книжности Древней Руси . Вып. 1. Л., 1987. С. 245-247. (статья Б. М. Клосса).
- //Древняя Русь. Вопросы медиевистики . 2008. № 2 (32). С. 91-108.
- //Древняя Русь. Вопросы медиевистики . 2008. № 1 (31). С. 45-59.
- Гиппиус А. А. «ДО АЛЕКСТАНДРА И ИСАКИЯ»: К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ МЛАДШЕГО ИЗВОДА НОВГОРОДСКОЙ ПЕРВОЙ ЛЕТОПИСИ // Древняя Русь. Вопросы медиевистики . 2011. № 1(43). С. 18-30.
- Милютенко Н. И. Новгородская 1 летопись младшего извода и общерусский летописный свод начала XV в. // Летописи и хроники. 2009-2010. - М.-СПб.: «Альянс-Архео», 2010. - С. 162-222.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Новгородская первая летопись
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.
В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.
На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
1.2.1. Летописание периода Киевской Руси (X - начало XII в.)
В истории русского летописания принято выделять три крупных этапа: летописание Киевской Руси, летописание периода феодальной раздробленности и летописание единого Российского государства. Летописание каждого из этих этапов имело свои особенности, отразившиеся в форме и содержании исторического источника, способах его создания, политической направленности.
Летописание Киевской Руси не представлено реально дошедшими до нас самостоятельными, завершенными летописными тек-
С х-~ами. Его следы сохранились в более поздних летописях, поэтому многие вопросы начального этапа отечественного летописания являются спорными.
Особенностью этого периода летописания можно считать ста-нс^вление погодной сетки летописного повествования. Мы не зна- eb ^i, какую форму имели самые первые летописные тексты. Есть основания предполагать, что погодная форма записи не была един- ст -венной и появилась не сразу. Начало традиции записывать со-бь*>1тия под конкретными абсолютными датами исследователи относят к 70-м гг. XI в. и связывают ее с летописной деятельностью К 1^1ево-печерского игумена Никона. Идея Погодных статей могла всзозникнуть под влиянием календарных таблиц, которые встречаются в богослужебных книгах. В XIX в. были обнаружены книги, в кс^торых одновременно присутствуют и лапидарное упоминание се»* бытия, соотнесенное с датой таблицы, и развернутая летописная погодная запись о том же событии, помещенная вне рамок Ta j блицы. Календарные таблицы, используемые православной церковью, возможно, закрепляли практику точной фиксации событий й.
В то же время существовала и другая система записи событий. В лей датировка основывалась на относительной временной шкале: ■-, т.е. новые события датировались относительно уже совершившихся: «по мнозех же времянех...», «по сих же летех...», «по двою жег? лету...».
Пример такой датировки - Галицко-Вощынский свод XIII в., находящийся в составе Ипатьевской летописи (XV в.). По мнению ис^следоватетелей, первоначально текст этого свода не имел точ- H fc=«.ix дат. Позднее, когда его соединяли с Киевским сводом 1200 г., в в^сотором текст разбит на года, относительные датировки перевели в абсолютные, но сделали это с ошибкой: события, произошедшие в Галицко-Волынском княжестве с начала XIII в., сдвинуты назад на четыре года. Таким образом;, ошибка показывает, чт -.о изначально Галицко-Волынский свод ^ е имел погодной сетки* Придавая единообразие новому тексту, сводчик сразу за Киевским сводом, оканчивавшимся погодной ззщисью 1200 г., помести: л в записи 1201 г. галицко-волынские события, хотя на самом де ^ле первые события, передаваемые Галицкю-Волынским сводом, происходили в 1205 г.
Сложным является вопрос об исходной! точке древнерусского летописания, его первоначальном содержании и форме. Некоторые дореволюционные исследователи считали Нестора первыми русским летописцем, а созданную ц м в 1113 г. «Повесть вр» еменных лет» - первым летописным еючинением. Однако в от- ечественной историографии истоки летописного дела на Руси постепенно отодвигались на более раннее; время. Проведя ана-л«:з многих летописей, Шахматов предположил, что первый рус-
ский летописный текст был создан около 1039 г. в Киеве при только что открывшейся русской митрополичьей кафедре. Этот гипотетический текст ученый назвал Древнейшим летописным сводом.
Позднее ряд советских исследователей, опираясь на данные различных письменных источников, предположили, что летописание появилось в конце IX в. Так, Л.В.Черепнин (1905- 1977) считал исходной точкой русского летописания 996 г., когда по случаю выдачи Владимиром Святославичем десятины киевской церкви была составлена летопись. По мнению историка, она включала повести о полянах-русах. Для реконструкции свода 996 г. Череп-нин использовал «Память и похвалу князю Владимиру» монаха Киево-Печерского монастыря Иакова. М.Н.Тихомиров (1893 - 1965) также относил начало летописания к концу X в. - началу XI в. Согласно реконструкции этого ученого, летописание началось с создания трех сказаний: «Сказания о начале Руси», «Сказания о призвании варягов» и «Сказания о русских князьях». Тихомиров высказал мнение о том, что летописание зарождалось и в Киеве, и Новгороде. Б. А. Рыбаков (1908 - 2001) датировал пер-ный русский свод, созданный в Киеве и освещавший деятельность князя Владимира и его предшественников, 996 - 997 гг. По реконструкции ученого, этот свод представлял собой переработку разнообразных источников: эпизодических записей, эпических сказаний, Белгородской летописи - памятника, появившегося при дворе местного епископа, и др. Д.С.Лихачев (1906-1999) предполагал, что истоки летописания, возникшего в 40-х гг. XI в., лежат в синтезе устных преданий и литературно-исторического произведения, условно названного им «Сказание о распространении христианства».
В период существования Древнерусского государства летописание велось в самых крупных городах - в Киеве и Новгороде. I По сохранившимся поздним летописям наиболее полно можно восстановить киевское летописание, которое не ограничивалось киевскими событиями и регистрировало многие события, происходившие на всей территории тогдашнего государства. Таким образом, киевское летописание XI - начала XII в. можно определить как общерусское.
Крупнейшим летописным сочинением, созданным в период Киевской Руси, является «Повесть временных лет». Самоназвание Летописи - «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Рус-каи земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Русская 1емля стала есть». В таком варианте оно приведено в начале Лавра 1тьевской и близких к ней Троицкой, Радзивилловской и Мос-Коиско-Академической летописях.
го, Ермолаевского и др.), в которых самоназвание сочинения дополнено указанием на автора - черноризца, т.е. монаха Киево-Печерского монастыря. Но его имя - Нестор - сохранилось только в Хлебниковском списке.
Окончание «Повести временных лет» в составе поздних летописей определяется условно, поскольку четкой границы между ней и последующими сводами нет. Ориентиром в поиске границы несторовского текста служит первая в «Повести временных лет» погодная запись - 852 (6360) г., в которой приведен расчет лет от сотворения мира до кончины киевского князя Святополка, умершего в 1113 г. Следовательно, автор этой хронологической выкладки знал о смерти князя и работал над своей летописью, скорее всего, в 1113 г. или чуть позже.
Спустя непродолжительное время авторский текст «Повести временных лет» был переработан. Различные варианты переработки текста представлены сегодня в двух редакциях, сохранившихся прежде всего в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. Авторский текст Нестора не сохранился, и его следы ученые пытаются найти в двух последующих редакциях.
Исследования XX в., особенно работы Шахматова, доказали, что Нестор использовал более ранние летописные тексты. Ученому удалось наметить несколько рубежей в летописании XI в.
Ближайшим по времени к «Повести временных лет» сводом, который был установлен Шахматовым, является так называемый Начальный свод 1093 - 1096 гг. Его следы были обнаружены при сопоставлении «Повести временных лет», представленной в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях, с начальной частью Новгородской первой летописи младшего извода. Последняя летопись имеет небольшое предисловие, которое могло быть создано в Киеве, а не в Новгороде. В начальном своде повествуется о том, почему Киев получил такое название, описывается город, расположенный на горах (таким городом мог быть Киев, а не Новгород), высказывается недовольство алчностью князей, за которую Бог наказал Русскую землю нашествием «поганых» (до Новгорода, как известно, половцы не доходили). Содержание предисловия позволило высказать предположение о киевском происхождении и того летописного текста, который следовал за этим введением.
В погодных записях конца XI в., читаемых в «Повести временных лет», Шахматов нашел некоторые тематические параллели с текстом предисловия новгородской летописи. Это, с одной стороны, развернутые рассуждения летописца «Повести временных лет» о нашествии половцев как наказании Божьем за неразумные действия князей и его дружины, а с другой - обобщенные критические высказывания предисловия в адрес князя и его дружины, алчность которых привела к нашествию «поганых». Наиболее эмо-
i тонально о нашествии половцев, его причинах и разрушительных последствиях для киевлян, прежде всего монахов Киево-Пе-мерского монастыря, рассказывается в «Повести временных лет» и погодных статьях за 1093 - 1096 гг. Именно этим временем Шахматов датировал создание того киевского летописного сочинения, которому принадлежало предисловие новгородской летописи и которое было использовано новгородским летописцем. Местом составления этого текста был назван Киево-Печерский монастырь.
Сравнение Новгородской первой летописи младшего извода и «Повести временных лет» показывает, что текст первой летописи более исправен, чем второй. Неисправность ряда мест в ■ Повести временных лет» усматривается в избыточности сведений о некоторых событиях, что иногда нарушает логику повествования о развитии событий. Эти нарушения свидетельствуют о переработке общего для обоих произведений текста разными летописцами, имевшими различные задачи и источники. Ближайший по тексту оригинал одного или нескольких списков принято называть протографом.
Для «Повести временных лет» (в Лаврентьевском, Ипатьевском и других списках) и Новгородской первой летописи младшего извода протографом является киевский свод, который определен Шахматовым и назван им Начальным летописным сводом 1093 - 1096 гг. Ученый не атрибутировал его, т.е. не связал создание текста с каким-либо конкретным лицом. Однако позднее М.Д. Приселков (1881 - 1941) выдвинул гипотезу о том, что составителем свода был игумен Киево-Печерского монастыря Иоанн.
Текст протографа менее переработан в Новгородской первой летописи младшего извода. Включения дополнительной информации в «Повесть временных лет», приведшие к нарушению логики первоначальных рассказов об описываемых событиях, свидетельствуют о значительной переработке Нестором Начального летописного свода.
В Лаврентьевской и Ипатьевской летописях избыточный по отношению к исходному текст обнаруживается, например, в повествовании о мести княгини Ольги древлянам за смерть мужа - князя Игоря (946 г.). По всей видимости, в протографе «Повести временных лет» рассказывалось о трех случаях мести: во-первых, погребении заживо в яме послов древлянского князя Мала, прибывших в Киев к Ольге для сватовства; во-вторых, сожжении в Киеве второго древлянского посольства; в-третьих, уничтожении ■древлян после тризны по Игорю в их же земле. Об этих способах I мести Ольги читается и в Новгородской первой летописи. Но в I «Повести временных лет» есть рассказ о четвертой мести, который " отсутствует в новгородском тексте:
Новгородская первая летопись младшего извода
«В лето 6454 (946 г.). Олга съ сыномъ своимъ Свя-тославомъ събра вой многы и храбры, иде на Деревъскую землю <...> И победита Древляны; и возложиша на них дань тяжку; и две части дани Кыеву идет, а третьяя Вы-шегороду ко Олзе: бе бо Вышегород Олгинъ град» 1 .
«Повесть временных лет»
«В лето 6454 (946 г.). Ольга съ сыномъ своимъ Святославомъ собра вой много и храбры, и иде на Дерьвьску землю <...> И победита деревляны. Деревляне же побегоша и затворишася въ градехъ своих. Ольга же устреми-ся съ сыномъ своимъ на Искоростень град, яко тее бяху убили мужа ея, и ста около града с сыномъ своимъ, а деревляне затворишася въ граде, и боряхуся крепко изъ града, ведеху бо, яко сами убили князя и на что ся предати. И стоя Ольга лето, и не можаше взяти града, и умысли сице (далее следует рассказ о четвертой мести княгини - поджоге города Иско-ростеня с помощью голубей. - Т . К .). И побегоша людье изъ града, и повеле Ольга воемъ своимъ имати а, яко взя градъ и пожьже и; старейшины же града изънима, и прочая люди овыхъ изби, а другия работе предасть мужемъ своимъ, а прокъ их остави платити дань.
И възложиша на ня дань тяжьку; 2 части дани идета Киеву, а третьяя Вышегороду к Ользе; бе бо Вышегородъ градъ Воль-зинъ...» 2 .
На примере фрагмента погодной статьи 946 г., взятой из «Повести временных лет», видно, как неумело летописцы обрабатывали тексты своих предшественников, желая внести дополнительные известия. Автор разорвал предложение, читавшееся в его источнике, и вставил легенду. Более логичным является текст той же статьи в Новгородской первой летописи младшего извода, который, следовательно, лучше отражает текст протографа.
Составитель Начального летописного свода в свою очередь опирался на еще более ранний свод, который датируют началом 70-х гг. XI в.
Автором свода многие исследователи, начиная с Шахматова, считают игумена Киево-Печерского монастыря Никона. Некоторые известные сегодня факты из его жизни свидетельствуют о том, что он мог иметь отношение к киевскому летописанию. Так, Никон был в Тмутаракани, и в летописи в записях 60-х гг. XI в. довольно подробно для того уровня летописания изложены тму-тараканские события.
По мнению Шахматова, свод Никона был дополнен записями событий до 1093 г. включительно и лег в основу Начального летописного свода.
Особенностью свода 70-х гг. XI в. было появление в нем ряда точно датированных светских событий, что указывало на существование каких-то современных записей. Первое такое событие отмечено в 1061 г.: «В лето 6569 (1061 г.). Придоша половци первое на Русьскую землю воевать; Всеволодъ же изыде противу имъ, месяца февраля въ 2 день. И бившимъся имъ, победиша Всеволода, и воевавше отъидоша. Се быстъ первое зло от поганых и без-божныхъ врагь. Бысть же князь ихъ Искалъ» 1 . В дальнейшем количество точно датированных событий увеличивается. Возможно, Никон придал историческим записям форму погодных записей, что определило специфику данного вида исторических источников.
Следующий древнейший свод, который был реконструирован Шахматовым, датирован примерно 1039 г. Его появление, по мнению ученого, связано с открытием в Киеве митрополии, где по образцу византийских иерархов началась фиксация событий церковной и светской жизни.
Кроме перечисленных летописных сочинений, следы которых обнаруживаются в крупнейшем летописном своде Киевской Руси начала XII в., Нестором были использованы многочисленные письменные и устные источники. Письменные источники разнообразны по жанрам и месту создания (южнославянское «Сказание о начале славянской письменности», переводная греческая «Хроника Георгия Амартола», излагающая всемирную историю до 948 г., и т.д.). Известия своих предшественников Нестор дополнял легендами. Кроме четвертой мести княгини Ольги он внес в летопись исторические предания, например, о том, как юноша-кожемяка одолел печенежского богатыря, а старец спас осажденный печенегами Белгород. Летописец включал в текст устную информацию, полученную от своих современников. Так, о событиях второй половины XI в. Нестора информировал Ян Выша-тич. О смерти этого почтенного старца летописец сообщил на страницах «Повести временных лет»: «В лето 6614 (1106 г.)... В се же лето преставися Янь, старець добрый, живъ лет 90, в старости мастите; живъ по закону Божью, не хужий бе первых праведник. От него же и азъ многа словеса слышах, еже и вписах в летописа-ньи семь, от него же слышах. Бе бо мужь благъ, и кротокъ, и смеренъ, огребаяся всякоя вещи, его же и гробъ есть въ Печерь-ском монастыри, в притворе, ид еже лежить тело его, положено месяца иуня въ 24» 2 .
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов... - С. 112-
2 Повесть временных лет... - С. 28 - 29.
" Повесть временных лет 2 Там же.-С. 119.
Описанные выше этапы создания сводов на протяжении XI - начала XII в., реконструированные Шахматовым, в основных чертах признаются большинством ученых. Отдельные авторы предлагают пересмотреть атрибуцию некоторых из этих сводов, внести уточнения в датировки сводов и объяснить причины их появления. Выстраивая свои новые гипотезы, они тем не менее исходят из реконструкции Шахматова.
Итак, «Повесть временных лет» была летописным сочинением, завершившим первый этап русского летописания и оказавшим влияние на летописание в период феодальной раздробленности.