…Психологи заклеймили бы поэта Некрасова, обозвав его «деструктивной личностью», ханжи и моралисты назвали бы его возлюбленную «дамочкой свободных нравов». Ах, господа, полноте, отбросьте ярлыки, эта пара сполна заплатила за свой союз - слезами, бесчестьем, мытарством. И, как ни странно, самыми беспощадными взыскателями были они сами, Поэт и Муза...

«Вот те на, думала сбежать от жестокой деспотичной матушки, которая кроме своего актерства ничего знать не желает, а попала из огня да в полымя... Надеялась отогреться в лучах мужниной любви, да только тепла от нее, что от потухшей лучинки», - наверное так рассуждала 22-летняя Авдотья Панаева о своем замужестве. Супруг, литератор Иван Панаев, был, в сущности, добрый малый, вот только к семейной жизни не пригоден. Щеголь и повеса, он предпочитал кочевать по модным гостиным, ресторанам и актерским уборным, водить дружбу с гусарами, актрисами и «дамами полусвета». Некогда пылкое увлечение Авдотьей Яковлевной угасло, едва она переступила порог его дома у Пяти Углов на правах законной хозяйки. Которая ныне гостеприимно принимала Герцена и Гончарова, потчевала чаем Белинского, старалась не замечать пылких взоров влюбленного Достоевского, а супруг, если не волочился за юбками, то радовался успеху второй половинки - надо же, влюбила в себя решительно весь литературный цвет Петербурга!

И впрямь, Авдотья Яковлевна была дивно хороша: смуглая, черноокая с осиной талией. Хохочет переливчато, как серебряный колокольчик, глазами поводит заманчиво, умна, талантлива, образована, в меру кокетлива...
Стоило ли удивляться, что полку ее почитателей прибыло, едва в салоне Панаевых появился молодой поэт Николай Некрасов...

Как и десятки предшественников, он с ходу ринулся в атаку, но мадам Панаева осадила не в меру ретивого кавалера. Однако закаленный борьбой за место под солнцем, Некрасов не собирался сдаваться. Он говорил ей о любви, она сердилась и не верила, он толковал ей о чувствах, она смеялась и не принимала всерьез... И чем упорнее отталкивала, тем вернее притягивала.

Однажды рыцарь катал свою даму по Неве на лодке и завел «в который раз о главном сказ», она снова презрительно фыркнула. Несчастному влюбленному ничего не оставалось, как прибегнуть к шантажу. Поставил мучительницу в известность, что не умеет плавать, да и прыгнул в Неву. Дескать, если не будете моею, то к чему жизнь без вас...

Испуганная Авдотья Яковлевна подняла крик, горе-прыгуна вытащили на свет божий, а он опять за свое: «Или моя, или повторю выходку. Да на этот раз удачно, чтобы сразу камнем на дно...» Она не распахнула объятий, но холод недоверия сменился теплом симпатии...

Под одной крышей

Летом 1846 года Некрасову выпал счастливый случай оценить, как упоительны в России вечера. Ах, что за славное было время! Авдотья Яковлевна, ее законный супруг Иван Иванович и, собственно, поэт провели дивные месяцы в Казанской губернии. Там-то и произошло то, о чем счастливая Панаева оставила строки:

«Счастливый день! Его я отличаю// В семье обыкновенных дней// С него я жизнь свою считаю// И праздную в душе своей!»

Будущий классик не остался в долгу: «Как долго ты была сурова// Как ты хотела верить мне// Как ты и верила, и колебалась снова// И как поверила вполне!»

Ну, а после того, как эти двое вполне оправдали взаимное доверие, невыносимо (да и нелепо) было расставаться. А тут еще совместная работа по возрождению журнала «Современник»! Так и зажили в доме у Пяти Углов странной троицей: она по закону принадлежит Панаеву, а по велению сердца - «постояльцу» Некрасову. Панаев числится соиздателем «Современника», а на деле довольствуется отделом мод. А Некрасов живет в чужом доме, любит чужую жену, ту к мужу и закатывает сцены ревности... Общество отреагировало без восторга, некоторые вчерашние приятели сегодня руки не подавали при встрече…

Но Авдотья Яковлевна, кажется, счастлива: носит под сердцем дитя поэта и надеется обрести радость материнства. Первая попытка обзавестись наследником от Ивана Панаева закончилась трагически, поэтому она так трепетно ждет этого ребенка. Вместе с гражданским мужем они работают над книгой «Три страны света», она помогает ему, он благодаря ей творит чудесные стихи, которые впоследствии станут «Панаевским циклом». Некрасов называет ее Второй Музой. И попутно продолжает «в лучших традициях» закатывать скандалы и изматывать возлюбленной душу претензиями, ревностью. К чести поэта, он отходчив: побуянит – и принимается вымаливать прощение, то стишок посвятит, то на коленях ползает. Одно слово, творческая натура! Но стихи, надо признать, получались божественные:

Мы с тобой бестолковые люди…
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное резкое слово.
Говори же,
когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир и скорее наскучит.

…Мальчик родился слабеньким и задержался на этом свете всего несколько дней. Авдотья Яковлевна окаменела от горя, ни в чем не могла сыскать . Чтобы привести нервы в порядок, она отправилась в Европу на лечение.

«Будь со мною, пойди прочь…»

Она вдали, и Некрасов являет собой образец несчастного влюбленного. Забрасывает нежнейшими письмами, умоляет, обещает и сулит. Она отвечает холодными равнодушными посланиями, и он вне себя от страдания… Могла ли она разбивать его сердце? Конечно, нет, разумеется, Авдотья Яковлевна вернулась. Казалось, возвратились утраченные счастье и гармония в их шаткий дуэт. Может статься, навсегда? Увы, поэт недолго помнил урок: он вновь терзает любимую, жестоко оскорбляет, на ее глазах и в ее же, заметьте, доме, крутит шашни с другими барышнями. Друзьям и близким откровенно стыдно за некрасовские выходки и до слез жалко Панаеву. Но как образумить безумца? Он сам поставит голову на место, расшаркается очередным стишком - и она простит. Чтобы вновь зайти на очередной круг этой адской гонки.

Не все «амуры» поэта были мимолетными. Однажды он не на шутку увлекся французской актрисой Селиной Лефрен, отличавшейся не столько красотой, сколько живым нравом, умопомрачительными нарядами и недурными музыкальными способностями – Некрасову такой «комплект» был весьма по душе. Надеяться, что их связывали только платонические чувства, было, по меньшей мере, наивно. Селина писала Некрасову из Парижа: «Не забудь, что я вся твоя. И если когда-нибудь случится, что я смогу быть тебе полезной в Париже, я буду очень, очень рада». А он и не забыл: в посмертном завещании отписал ей кругленькую сумму в 10 тысяч рублей.

Итак, Некрасов безумствует, куражится, затем вымаливает , Авдотья Яковлевна прощает – что взять с кипучей натуры? Видно, в какой-то момент поэт сам себе опротивел жестокими выходками. И бежал от возлюбленной в Европу. Рим, Париж, Вена – всюду он искал утешения, да тщетно. Она, всегда она перед глазами. Не изменяя себе, Некрасов призывает любимую, и она, конечно же, мчится на этот зов… История повторяется: сначала поэт упивается собственной трезвостью и благородством, рассуждая: «Нет, сердцу нельзя и не должно воевать против женщины, с которой столько изжито. Что мне делать из себя, куда, кому я нужен? Хорошо и то, что хоть для нее нужен». А потом являет другую сторону нрава и исповедуется в письмах к другу Боткину: «Сказать тебе по секрету – но чур, по секрету! – я, кажется, сделал глупость, воротившись к ней. Нет, раз погасшая сигара – не вкусна, закуренная снова!..» И, как водится, бежит от своей мучительной привязанности.

«Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки…»

В 1863 году Авдотья Яковлевна, к тому времени давно вдова Панаева, вышла замуж за литератора Головачева. В браке родилась дочь, и все пошло так, как давно мечталось и хотелось… Увы, счастье им выпало недолгое, и вскоре Авдотья Яковлевна вновь носила траур по супругу.

Как ей жилось без Некрасова, вспоминала ли о своем роковом поэте? Доподлинно неизвестно. Известно лишь, что бедствовала, зарабатывала на жизнь рассказами и редактурой.

Но если на долю Панаевой выпало хотя бы короткое супружеское счастье, то Некрасова еще долго бросало по волнам житейских бурь. Утихомирила его болезнь. И сердечный интерес, случившийся на закате жизни. Избранницей этого эстета с утонченным вкусом стала деревенская девка Фекла Викторова. Хорошенькая простушка, не «обезображенная» интеллектом – удивительный выбор, не так ли? Николай Алексеевич пусть и преклонялся перед нравственной чистотой своей зазнобушки, однако предпочитал звать относительно благозвучным именем Зина, приглашал к ней учителей, обучал манерам и выгуливал по выставкам. Тому, что чувства к Зине-Фекле были глубоки, критики и литераторы видят подтверждение в том факте, что поэт посвятил ей целых три стихотворения и поэму «Дедушка». Кстати, с ней же Некрасов решил . Вероятно, стоя у жизненного края, поэту очень хотелось уйти благородным человеком. И также хотелось оградить Зину от мороки с наследством, она же столько для него сделала – была рядом в минуты болезни… Так или иначе, незадолго до смерти поэт написал Зине посвящение:

«Ты еще на жизнь имеешь право// Быстро я иду к закату дней//Я умру, моя померкнет слава// Не дивись и не тужи о ней!//Знай, дитя: ей долгим, ярким светом//Не гореть на имени моем,//Мне борьба мешала быть поэтом// Песни мне мешали быть бойцом».

А Авдотье Яковлевне он адресовал совсем другие строки. Где не рассуждал, что же именно всю жизнь мешало ему и стоит ли тужить о быстротечности мирской славы:

«Все, чем мы в жизни дорожили,
Что было лучшего у нас, -
Мы на один алтарь сложили, -
И этот пламень не угас!
У берегов чужого моря,
Вблизи, вдали он ей блеснет
В минуты сиротства и горя,
И – верю я, она придет!
Придет… И, как всегда, стыдлива,
Нетерпелива и горда,
Потупит очи молчаливо.
Тогда… Что я скажу тогда?
Безумец! Для чего тревожишь
Ты сердце бедное свое?
Простить не можешь ты ее –
И не любить ее не можешь...»

Подготовила Наталья Гребнева

07:47 am - Любовь поэта:Некрасов

НАЁМНЫЕ ЖЁНЫ НЕКРАСОВА

Как любил «певец русской женщины»

«Всех возмущало не то, что Некрасов был многолюб, многоженец, неспособный к однобрачной любви. Таковы почти все лирики… Пушкин любил сто тринадцать или сто четырнадцать женщин и это казалось естественным, это ни в ком не вызывало вражды. Если что возмущало в Некрасове, так именно то, что любовь Некрасова, по крайней с первого взгляда, не была любовью поэта… Разойдясь с одной женщиной, он мгновенно сходился с другой… Женщины для него не любовницы, но как бы наёмные жены». Так писал знаток творчества и и личности Н.А.Некрасова Корней ЧУКОВСКИЙ в своей статье «Подругипоэта». Статья была напечатана в историческом альманахе «Минувшие дни», начавшем выходить в конце1927 года. После четырех выпусков альманах был прикрыт явно по идеологическим соображениям, а увидевшие свет сборники в библиотеках угодили в закрытый фонд. Поэтому предложенная К.И.Чуковским трактовка интимной жизни «певца русской женщины» вряд ли известна широкому кругу любителей русской поэзии…

УТОМИТЕЛЬНАЯ ПАНАЕВА

Привлекательная смуглянка с постоянным румянцем на лице Авдотья Яковлевна ПАНАЕВА, бывшая замужем за писателем И.И.Панаевым, прочнее всех остальных женщин была спаяна с биографией поэта. Ей он посвятил больше любовных стихов. Только она вошла в его литературную жизнь. От неё единственной Николай Алексеевич имел ребёнка, скончавшегося в младенчестве. Но она была уже третьей или четвёртой подругой поэта…

Любовная жизнь мастера пера началась в Петербурге, где он сперва скитался полубездомным бедняком. Его первая подруга была весёлой гувернанткой. Её смех доставлял ему радость:

Ты хохочешь так бойко и мило,

Такврагов моих глупых бранишь,

То, понуря головку уныло,

Так лукаво меня ты смешишь…

Но зачастую смертельно усталый, задавленный непосильной литературной поденщиной, он в ответ на участливые вопросы и ласки любимой уныло молчал. Пушкинское «чудное мгновенье» превращалось у него в молчаливую скуку. И «при виде этой страстной преданности начинало разыгрываться сладострастие жестокости». Автор упомянутой статьи пишет: «В первой половине жизни Некрасов – плебей, и его любовь – любовь плебея… Они любили друг друга неумело и страстно, голодали и нищенствовали, расходились и снова сходились, но эти богемные годы прошли, и плебейская любовь заменилась у Некрасова барской».

По мнению Чуковского, Авдотья Панаева была из тех утомительных женщин, которые любят ощущать себя мученицами. Живя с Некрасовым в 1850-е годы, она писала друзьям: «Радость мне нейдёт. Об удовольствиях я так же мало думаю, как преступник о рае», «лишь бы не потерять головы от горя…» Она признавалась, что была противна поэту своею «исступлённою грустью».

В 1860году Некрасов бурно влюбляется в какую-то девушку (предположительно Марию НЕВРОТИНУ). И хотя тогда ему было 39 лет (а на деле он казалсястарше), девушка полюбила его. Он принял эту любовь по-некрасовски, с мучительным недоверием к своим нравственным и физическим силам: «Что дам я доверчивой девочке, которая полюбила меня первой любовью?». Панаевой между тем оставалось одно – ревновать…

ЖАДНАЯ ЛЕФРЕН И ЛЕГКОМЫСЛЕННАЯ МЕЙШЕН

Вскоре Некрасов приблизил к себе высокую и приятную француженку Селину ЛЕФРЕН. Его враги с негодованием рассказывали, будто отправляясь к Селине, он заставлял несчастную Панаеву приготовлять для соперницы ужин. Панаева решилась уйти от него, покастала хозяйкой дома…

С этого времени кончились трудные и мучительные отношения Некрасова с женщинами и началсябезмятежный любовный комфорт. Селина Лефрен словно родилась для того, чтобы сделаться содержанкой богатого барина. Корректна, элегантна, покладиста и в меру безразлична. Она была очень удобной женщиной, так как не требовала ничего, кроме денег, которые у Некрасова к тому времени стали водиться. Его талант редактора и организатора литературных сил теперь вовсю развернулся в журнале «Современник».

Нанятая жена Селина отлично понимала свою роль. В благодарность за это Николай Алексеевич охотно позволял ей набивать сундуки бархатами, серебром и кружевами. Он знал, что, когда эти сундуки будут наполнены доверху, она покинет его и уедет в Париж. Было похоже, что он смертельно устал от настоящей любви и теперь с удовольствием вкушает поддельную. Для всей России Некрасов был учителем жизни, великим поэтом, а для неё он был просто богатым меценатом. Разговаривать много с Селиной Некрасов не мог, так как плохо говорил по-французски, а она не владела русским.

Когда Селина скопила свои тысячи денег, она покинула Россию навсегда. А её место около Некрасова немедленно заняла молодая, красивая женщина, шестая или седьмая по счёту, Прасковья Николаевна МЕЙШЕН. После смерти мужа-немца, который оставил ей дом, поэт вывез её из Ярославля.

Молодую вдову прельстило, что у Некрасова был собственный выезд: отличные вороные лошади, крытые голубой сеткой. У фешенебельного катка на Конюшенной Прасковье все завидовали и считали её генеральшей. Молодую «генеральшу», естественно, окружали молодые поручики. Один из них, смелый усач Котельников, даже появлялся в некрасовской ложе в театре, когда поэт по обыкновению приезжал лишь к последнему действию.

Николаю Алексеевичу это наскучило. Он предложил Прасковье Николаевне немедленно вернуться в Ярославль. Перед отъездом она отплатила ему обильными сплетнями, изобразив себя невинной жертвой его разнузданного и грубого нрава. За краткое сожительство поэт ни в чём не отказывал ей. Однажды он писал брату Федору: «Отпусти ей всё, что она потребует из карабихской моей мебели и бронзы» (для ярославского дома Прасковьи).

ПРЕДАННАЯ ФЕКЛА ВИКТОРОВА

Когда Прасковья ушла от Некрасова, ему было 48 лет. Он недолго оставался один. Вскоре в его доме водворилась очередная поклонница,дочь барабанщика Фекла. Феклабыла очень молода. Примечательно, что, чем старше становился поэт, тем более молодую подругу он себе выбирал. Панаевой было 44 года, Селине – 32, Прасковье – 25, Фекле –19.

Некрасову не нравилось её простонародное имя – Фекла Анисимовна. Он стал называть её Зиной, Зинаидой Николаевной ВИКТОРОВОЙ. По словам сестры Некраc ова, Зина, блондинка с ямочками на щеках, походила на балованную, смазливую, сытую горничную из богатого господского дома. Роскошные магазины на Невском проспекте для неё, не слишком грамотной, были величайшим источником радостей. В отличие от Прасковьи, она заучивала наизусть стихи поэта, целовала ему руки и почти никуда не выезжала безмужа.

Зине одной удалось сделаться Некрасовой. Этого она добивалась упорно, осторожно, с оглядкой. Поэт обвенчался с ней весной 1877 года, уже будучи безнадежно больным. Свадебные песни звучали для него панихидой: жених был худ как скелет. Он умер 27 декабря того же года от рака кишечника в возрасте 56 лет.

ЗинаидеНиколаевне поэтпосле смерти по завещанию не оставил никаких денежных средств. Все авторские права на произведения завещал своей сестре А.А.Буткевич. Молодая вдова уехала к себе на родину в Саратов и жила там замкнуто, избегая всяких знакомств и разговоров о своей жизни со знаменитым человеком. В саратовских газетах время от времени появлялись известия, что вдова поэта сильно нуждается. Умерла она в 1915 году, на 70-м году жизни, одинокой,всеми забытой, кроме баптистов, к которымобратилась в последние годы…

ЖЕНЩИНЫОБЛАГОРАЖИВАЛИПОЭТА

Как же любил Некрасов? Во вторую половину своей жизни он был хозяином во временных брачных союзах. Чуковский пишет: «Литературный заправила, рулевой, - он проявил тот же повелительный нрав и в своих отношениях к женщинам. И, старея, он оставался господином в любви, сохраняя и этот руль в своих (а не в женских) руках».

По Чуковскому, в жизни и в любви поэт проявил свою двойственность как и разночинец, и барин. Но схема его прозаической, обезвреженной любви не была убогой. Некрасов «был не то, что лучше, но сложнее, … поэт заполнил даже эту схему живыми, поэтическими, тревожными чувствами, …многое уродливое в нём только сильнее подчеркивало его душевную красоту».

Когда Селина уехала за границу, он застрадал по ней самой настоящей тоской, как тоскуют по жене или другу. А когда через несколько лет ему стало известно, что она не прочь возвратиться к нему из Парижа, он настойчиво стал звать её на прежних условиях. Когда ему шел 53-й год, он, утомленный трудами и годами, приехал в столицу Франции на свидание со своей иностранкой и снова стал её мужем на 3-4 недели.

Кажется, мастер пера не был свободен от простодушной иллюзии об идейном единении с Зиной. Он адресовал ей не только ласковые слова (например, «глаза жены сурово нежны »), но и, умирая, оставил ей свою революционную заповедь о необходимости «борьбы за брата-человка ».

По убеждению Корнея Чуковского, изумительно щедрый человек, Некрасов был в тысячу раз лучше, чем думают. Сложность его натуры, надрывная жизнь, утрата настоящих друзей привели его к замкнутости, одиночеству.ЖЕНЩИНЫ ДЕЛАЛИ ЕГО ЖИЗНЬ СВЕТЛЕЕ, БЛАГОРОДНЕЕ. Они были тем опьянением, без которого было слишком мучительно жить.

В то время, когда он воротился к Селине, уже был в полном разгаре его роман с Зиной. Значит, он любил их обоих одновременно. Но и это не всё. Тогда же он стал страшно тосковать о Панаевой. ТРИ ЛЮБВИ В ОДНО И ТО ЖЕ ВРЕМЯ! В его окрашенных страстью элегиях, обращенных к Панаевой, и призыв, и ревность, и мольба, и отчаяние:

Безумец! для чего тревожишь

Ты сердце бедное своё?

Простить не можешь ты её –

И не любить её не можешь!

Именно Евдокию Яковлевну он любил, кажется, по-настоящему. Из всех близких к Некрасову женщин одна только Панаева оказалась верна его памяти. Её воспоминания о нём являются лучшей апологией поэта в русской мемуарной словесности…

(994,8 кБ)

Внимание! Предварительный просмотр слайдов используется исключительно в ознакомительных целях и может не давать представления о всех возможностях презентации. Если вас заинтересовала данная работа, пожалуйста, загрузите полную версию.

Цель урока: познакомить обучающихся с историей сложных взаимоотношений Н. А. Некрасова и А. Я. Панаевой.

Оборудование: мультимедийная система, интерактивная доска;презентация.

Ход урока

1. Организационный момент (слайд 1).

2. Вступительное слово учителя.

Женское сердце, с трудом отвоеванное у толпы поклонников, у мнения света, у собственного мужа, разбивается больнее. Но эффектнее. Любовная лирика Некрасова тому официальный документ…(слайд 2)

… Петербург, 1842 год. В доме у Пяти Углов литератор Иван Панаев на правах гостеприимного хозяина потчевал чаем всю отечественную литературу. Здесь сходились в спорах Тургенев и Грановский, расхваливали обеды Гончаров и Герцен, засиживался допоздна Белинский, дремал Чернышевский, робко жег глазами хозяйку дома только-только шагнувший в печать Достоевский… Конечно, у него, конфузливого и пока "многообещающего", не было никаких шансов.

Авдотья Яковлевна Панаева, известная красавица Петербурга, лишь дружески подавала ему руку да наливала чай. Но какая она была… ослепительная! Артистичная, приветливая, великодушная и такая мудрая – не по летам! Настоящая богиня.

3. Слово обучающегося о семье А. Я. Панаевой.

(слайд 3) Авдотья Яковлевна Панаева родилась в Петербурге 31 июля 1820 года. Родители ее служили актерами на Императорской сцене: отец – А. Г. Брянский – выступал в трагических ролях, мать играла различные роли в драме, комедии и оперетте. В доме царила далеко не идеальная атмосфера, которую создавали деспотичная картежница мать и заядлый игрок на бильярде, жестокий, взбалмошный отец. «Меня никто не ласкал, – вспоминала Авдотья Яковлевна, – а потому я была очень чувствительна к ласкам». Но, судя по всему, характер все-таки унаследовала маменькин – властный и решительный.

4. Слово обучающегося об Иване Панаеве.

Жизнь в родительском доме казалась девушке мукой, и потому, не достигнув и девятнадцати лет, она вышла замуж за литератора Ивана Панаева.(слайд 4) Происходил он из богатой и славной культурными традициями дворянской семьи (по отцу он внучатый племянник Г. Р. Державина; его дядя был крупным государственным чиновником и известным поэтом-идилликом). Рано лишившись отца, тоже не чуждого литературному творчеству, Панаев рос в доме бабушки. Мать воспитанием сына практически не занималась, предпочитая жить в свое удовольствие – широко и не считая денег. Эта страсть к беззаботной, роскошной жизни передалась затем и ее сыну…

А кому красавица Авдотья досталась? Фанфарону, жиголо, неисправимому кутиле, человеку, пустоту которого, как сокрушался Белинский, «не измерить никакими инструментами». Нахваставшись перед друзьями красавицей-женой, Иван Панаев уже в первый год женитьбы потерял к ней интерес и бросился за новыми легкомысленными юбками. А Авдотье назначил роль украшения гостиной. И не стремился защищать от откровенных домогательств некоторых приятелей.

Служба тяготила Ивана Панаева, он любил свободу и умудрялся успешно совмещать светские развлечения и занятия литературой. Широкий круг знакомств во всех слоях петербургского общества, поразительный журналистский нюх и «вездесущье» обеспечили его повестям и рассказам неизменный успех, подчас с привкусом скандала. Имя его в 1840-50-х годах было у всех на устах. Притчей во языцех стала и романтическая история его женитьбы.

В 1893 году, в год кончины Авдотьи Яковлевны, двоюродный брат писателя В. А. Панаев свидетельствовал в «Русской старине»: «Мать Ивана Ивановича не хотела и слышать о женитьбе сына на дочери актера. Два с половиной года Иван Иванович разными путями и всевозможными способами добывал согласие матери, но безуспешно; наконец, он решился обвенчаться тихонько, без согласия матери, и, обвенчавшись, прямо из церкви, сел в экипаж, покатил с молодою женой в Казань… Мать, узнавши, разумеется, в тот же день о случившемся, послала Ивану Ивановичу в Казань письмо с проклятием».

«Родня, – пишет литературовед В. Туниманов, – злорадствовала по поводу мезальянса и высокомерно приняла плебейку. Однако мать Панаева злопамятностью не отличалась, вскоре смирилась, и невестке пришлось исполнять обязанности молодой хозяйки дома, напоминавшего, скорее, светско-аристократический салон (в доме Панаевых привыкли жить безалаберно, роскошно, по-барски). Для нее романтика очень скоро обернулась ошеломившей на первых порах, а потом ожесточившей прозой жизни. К тому же Иван Иванович весьма своеобразно понимал супружеский долг, совершенно не собираясь отказываться от давно ставших нормой светско-богемных привычек. Надо сказать, что он явно не оценил сильного, гордого характера Авдотьи Яковлевны, созданной царствовать, повелевать, а не исполнять роль робкой и изящной куклы в салоне светского литератора».

О знакомстве с Авдотьей Яковлевной вспоминает в своих мемуарах Афанасий Фет: «Явившись к пяти часам, я был представлен хозяйке дома А. Я. Панаевой. Это была небольшого роста, не только безукоризненно красивая, но и привлекательная брюнетка. Ее любезность была не без оттенка кокетства. Ее темное платье отделялось от головы дорогими кружевами или гипюрами; в ушах у нее были крупные бриллианты, а бархатистый голосок звучал капризом избалованного мальчика. Она говорила, что дамское общество ее утомляет, и что у нее в гостях одни мужчины».(слайд 5)

Авдотья сама, как могла, сдерживала их пыл. Любви хотелось жадно, но разве чувства предлагали ей многочисленные вожделеющие взгляды? Потому и 22-лений Николай Некрасов, введенный в их дом Белинским, получил решительный отказ – сразу, как только, по примеру многих, жарко припал к ее руке.

5. Рассказ учителя о сложных взаимоотношениях Н.А. Некрасова и А. Я. Панаевой.

В начале 1840-х годов в салоне Панаевых появился Н. А. Некрасов. Авдотья Яковлевна произвела большое впечатление на начинающего и еще никому не известного поэта (он был всего на год моложе очаровавшей его хозяйки). Юноша долго и упорно добивался ее любви, но она отвергала его, не решаясь оставить мужа. Но новоявленный поэт, едва-едва забрезживший на горизонте русской поэзии и закаленный трехлетним полуголодным прозябанием, оказался настойчивее прочих. Брюнетка с матовой кожей и чарующими глазами вмиг завладела его сердцем – он и не заметил. А обнаружив «потерю», решил, что отступать было бы глупо.(слайд 6)

Некрасову как раз начинало везти: он активно публиковался, его заметила критика, Белинский - мастер отыскивать таланты - взял его под свое крыло и привел в сердце русской литературы, где и блистала эта невероятная женщина… Убежденный, что настойчивостью можно добиться всего, Николай ринулся в бой.

Однако поединок затянулся. Панаева красноречивому поклоннику не верила. Всячески отстраняла от себя, тем самым только разжигая его страсть. Однажды Некрасов катал Авдотью на лодке по Неве и вдруг, вдали от берега, возобновил дерзкие ухаживания, пригрозив, что в случае отказа прыгнет в воду. И, можете не сомневаться, пошел бы ко дну – ведь плавать не умел! Неприступная красавица хмыкнула, а он возьми… да прыгни!

Панаева подняла крик на всю реку. Обезумевшего поэта выловили и кое-как привели в чувство. А он тут же запел свое: не согласитесь, дескать, обожаемая, ответить на мои чувства, пойду и опять прыгну. Да так, что, будьте покойны, вытащить не поспеют. И ледяная корочка, сжимавшая сердце Авдотьи Яковлевны, хрустнула…

В 1846 году супруги Панаевы в компании с Некрасовым справили летние месяцы в своем имении в Казанской губернии. Здесь поэт детально обсудил с Панаевым план выкупа и совместного возрождения журнала «Современник». И здесь же окончательно сблизился с его женой – как и мечтал.

Вернувшись в Петербург, богемная троица поселилась в одной квартире. И началась странная жизнь… Иван Панаев – муж без жены, редактор без журнала (всеми делами процветающего издания заправлял Некрасов), рогоносец без обмана… И Авдотья – супруга перед Богом и людьми одного, по факту и велению сердца – другого. Авдотья Яковлевна стала гражданской женой Некрасова – в те времена получить разрешение на развод было почти невозможно. Толки и сплетни по поводу их «неприличных» отношений не прекращались еще очень долго.

Некрасов, не всегда откровенный на словах, все половодье своих чувств излил на бумагу. Так родился поэтический «Панаевский цикл» – история неровной, бурной, мучительной любви.

Редкий день обходился без скандала. Некрасов был патологически ревнив. И столь же страстен, сколь непостоянен. Обвиняя, подозревая, распаляясь и незаслуженно оскорбляя, он остывал и мчался к Авдотье мириться только после ее ответных обвинений.

«Мы с тобой бестолковые люди: что минута, то вспышка готова!... Легче мир – и скорее наскучит», – объяснялся в рифмах поэт. По-видимому, иной формы, кроме тяжелой и гнетущей, Николай Некрасов своему чувству придавать не хотел.(слайд 7)

В 1849 году Авдотья и Некрасов ждали ребенка и, окрыленные, все девять месяцев писали совместный роман «Три стороны света». Сын родился слабеньким и умер через несколько часов.

…В одной из церковных метрических книге Петербурга в отделе «Об умерших 27 марта 1855 г.» записано: «Отставного дворянина коллежского секретаря Ивана Ивановича Панаева сын Иоан, полтора месяца». Речь идет о маленьком Иване Панаеве, сыне Некрасова. Панаева окаменела от горя. Ей срочно нужно было привести нервы в порядок, и она отправилась на лечение за границу.

А Некрасов сбегает в Рим, в Париж, в Вену. Видеть опостылевшую своей «покорной грустью» Авдотью не может. Но, не выдержав ее отсутствия, зовет к себе. И думает: «Нет, сердцу нельзя и не должно воевать против женщины, с которой столько изжито. Что мне делать из себя, куда, кому я нужен? Хорошо и то, что хоть для нее нужен». Но… вновь бежит от своей мучительной привязанности. И исповедуется в письмах к другу Боткину: «Сказать тебе по секрету – но чур, по секрету! – я, кажется, сделал глупость, воротившись к ней. Нет, раз погасшая сигара – не вкусна, закуренная снова!..» Разлука моментально подхлестнула чувства Некрасова. Он забросал Авдотью нежнейшими письмами, и, получая от нее намеренно-равнодушные ответы, страдал ужасно. Панаева вернулась – с ней вернулась и идиллия в их союз. На непродолжительное время.

(слайд 8) Панаева вместе с поэтом написала большой – чтобы заполнить страницы изуродованного цензурой «Современника» – роман «Три страны света», под которым стояли две подписи: Николай Некрасов и Н. Станицкий (псевдоним А. Я. Панаевой).

Произведений, написанных двумя авторами, в русской литературе тогда еще практически не было. Несмотря на самые противоречивые отзывы, роман тем не менее пользовался успехом и выдержал несколько изданий. Вместе с Некрасовым в 1851 году Панаева написала еще один роман – «Мертвое озеро», после которого поместила в «Современнике» немало злободневных произведений. Например, в романе «Семейство Тальниковых» описала свое нерадостное детство и попыталась выразить протест против тогдашней системы воспитания. Цензура до неузнаваемости исказила роман и в конце концов запретила его.

Приступы яростной ревности и сокрушительной страсти сменялись у Некрасова холодным отчуждением. Одолеваемый черной хандрой, он мог страшно оскорбить, нередко – в присутствии посторонних. Панаева страдала и терпела. Он поэт, у него сложная натура. Но он ее любит, любит… Хотя порой видеть не может. И крутит такие постыдные интрижки, что всем друзьям за него совестно и обидно за нее.

И не нужна Авдотья мятущемуся Некрасову, и необходима, и выбор здесь только между тем и этим. Себе покоя не находит и ее, не виноватую в своей любви, терзает.

Она устала. Ее красота, пылавшая 40 лет, начала увядать. Сошел румянец, поблекли глаза. Семья?.. Детей не было. (слайд 9) В марте 1862 года от порока сердца умер Панаев. Панаев умер у нее на руках, успев испросить прощения за те мучения, что доставлял. Казалось бы, настало время Некрасову и Авдотье Яковлевне узаконить свои супружеские отношения, но было уже поздно: дело шло к окончательному разрыву, который и произошел в 1863 году.

Сейчас она катается по городам Италии и Франции без видимых целей, без удовольствий. А он не пишет… Он забыл, он, кажется, никогда больше не позовет ее назад.

Мучительно! И так хочется иметь ребенка, чтобы заботиться о ком-то… И ненавистны эти приемы, театры, выезды, все это невеселое веселье… Пятнадцать лет любви-борьбы с Некрасовым истощили ее силы – Авдотья больше не могла сражаться. Собралась с духом… и сожгла все мосты.

Затянувшееся путешествие по чужим странам и петлям собственных чувств закончилось. После 15 лет жизни с Николаем она еще 15 прожила вне его существования, изредка прислушиваясь к грому некрасовской поэзии и отголоскам слухов о часто меняющихся в его сердце женщинах. И еще 15 лет – после его смерти, влача бедное существование и зарабатывая на пропитание литературными трудами.

А Некрасов, после разрыва отданный другим страстям, конечно, жил неспокойно. И все-таки тужил по ней, Авдотье, до смерти не забытой:

"Безумец! Для чего тревожишь
Ты сердце бедное свое?
Простить не можешь ты ее –
И не любить ее не можешь!.."
«Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки…»

Полтора десятка лет жизни и не вместе, и не порознь… Такие «кончерто гроссо» утомят даже самое любящее сердце. Авдотье Яковлевне за сорок, она жаждет стабильности, материнского счастья… А что же друг сердца Коленька? Он, кажется, в прошлом навсегда. Да еще некрасивая история с огаревским наследством подлила масла в огонь: брат Некрасова, Федор Алексеевич, страшно оскорбил Панаеву из-за денег. Достаточно для того, чтобы она навеки сожгла мосты и вычеркнула из сердца давнего мучителя и обидчика. К болезни Николая Алексеевича, которую Панаева мучительно переживала, прибавилось еще одно горе: смерть сына. Это был уже третий ребенок, которого потеряла Авдотья Яковлевна. К этому времени Некрасов стал общепризнанным известным поэтом и обеспеченным человеком. Охота, Английский клуб (к слову, вступительный взнос в него составлял сумму, на которую можно было прокормить несколько деревень), карты… Его отношения с Панаевой продолжали оставаться весьма и весьма нелегкими. Они то жили вместе, то расходились.

«Сколько у меня было души, страсти, характера и нравственной силы – все этой женщине я отдал, все она взяла, не поняв… что таких вещей даром не берут», – жаловался поэт в одном из писем Н. Добролюбову. «Некрасов с Панаевой окончательно разошлись, – сообщал Д. П. Боткину В. П. Боткин в апреле 1855 года. – Он так потрясен и сильнее прежнего привязан к ней, но в ней чувства, кажется, решительно изменились».

В 1863 году Авдотья Яковлевна, к тому времени давно вдова Панаева, вышла замуж за литератора Головачева. В браке родилась дочь, и все пошло так, как давно мечталось и хотелось…Увы, счастье им выпало недолгое, и вскоре Авдотья Яковлевна вновь носила траур по супругу.

Как ей жилось без Некрасова, вспоминала ли о своем роковом поэте? Доподлинно неизвестно. Известно лишь, что бедствовала, зарабатывала на жизнь рассказами и редактурой. После смерти мужа Панаевой пришлось снова взяться за перо, чтобы поставлять повести и романы для второстепенных журналов. Незадолго перед смертью писательница закончила свои знаменитые «Воспоминания». Рассказывают, что некоторые из ее современников весьма беспокоились перед публикацией откровенных мемуаров Авдотьи Яковлевны, изобилующих подчас ярко окрашенными субъективными и нелицеприятными оценками.

«Если бы не страх, что маленькие сироты, мои внучата, умрут с голоду, то я бы ни за что не показала бы носу ни в одну редакцию со своим трудом, так тяжело переносить бесцеремонное отношение ко мне», – признавалась она.

Но если на долю Панаевой выпало хотя бы короткое супружеское счастье, то Некрасова еще долго бросало по волнам житейских бурь. Утихомирила его болезнь. И сердечный интерес, случившийся на закате жизни. Избранницей этого эстета с утонченным вкусом стала деревенская девка Фекла Викторова. Хорошенькая простушка, не «обезображенная» интеллектом – удивительный выбор, не так ли? Николай Алексеевич пусть и преклонялся перед нравственной чистотой своей зазнобушки, однако предпочитал звать относительно благозвучным именем Зина, приглашал к ней учителей, обучал манерам и выгуливал по выставкам. Тому, что чувства к Зине-Фекле были глубоки, критики и литераторы видят подтверждение в том факте, что поэт посвятил ей целых три стихотворения и поэму «Дедушка». Кстати, с ней же Некрасов решил обвенчаться церковным браком. Вероятно, стоя у жизненного края, поэту очень хотелось уйти благородным человеком. И также хотелось оградить Зину от мороки с наследством, она же столько для него сделала – была рядом в минуты болезни… Так или иначе, незадолго до смерти поэт написал Зине посвящение:

«Ты еще на жизнь имеешь право
Быстро я иду к закату дней
Я умру, моя померкнет слава
Не дивись и не тужи о ней!
Знай, дитя: ей долгим, ярким светом
Не гореть на имени моем,
Мне борьба мешала быть поэтом
Песни мне мешали быть бойцом».

А Авдотье Яковлевне он адресовал совсем другие строки. (слайд 10)Где не рассуждал, что же именно всю жизнь мешало ему и стоит ли тужить о быстротечности мирской славы:

«Все, чем мы в жизни дорожили,
Что было лучшего у нас, -
Мы на один алтарь сложили, -
И этот пламень не угас!
У берегов чужого моря,
Вблизи, вдали он ей блеснет
В минуты сиротства и горя,
И – верю я, она придет!
Придет… И, как всегда, стыдлива,
Нетерпелива и горда,
Потупит очи молчаливо.
Тогда… Что я скажу тогда?
Безумец! Для чего тревожишь
Ты сердце бедное свое?
Простить не можешь ты ее –
И не любить ее не можешь...»

А Некрасова не покидала надежда покорить сердце этой «необыкновенной женщины». «Он был страстный человек и барин», – так спустя годы скажет о нем Александр Блок.

Как долго ты была сурова,
Как ты хотела верить мне,
И как и верила, и колебалась снова,
И как поверила вполне! – писал Некрасов о перипетиях своих взаимоотношений с Авдотьей Яковлевной.

Именно в этот период обстоятельства личной и общественной жизни Некрасова сделались достаточно сложными. Поэт стал часто и серьезно болеть, и это сильно отразилось на его и без того нелегком характере.

«Я бы, пожалуй, и не назвал его суровым, в сущности он таким и не был, – вспоминал его современник П. И. Вейнберг, – а только к людям, которым он не симпатизировал, он относился очень тяжело. У него был какой-то особенный взгляд, который я еще при его жизни сравнивал со взглядом гремучей змеи. Он умел этим взглядом «убивать» не симпатичных ему лиц, не говоря при этом им ни неприятностей, ни дерзостей…»

Со временем нервы Николая Алексеевича совсем сдали, и он теперь частенько выходил из себя по малейшим пустякам. После одной из ссор в его записной книжке осталось признание Панаевой: «Без клятв и без общественного принуждения я все сделала во имя любви, что только в силах сделать любящая женщина».

Вспоминая о размолвках с Авдотьей Яковлевной, Некрасов позже напишет:

Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово…
Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья…

6. Заключительное слово учителя.

«Люди с темпераментом Некрасова редко бывают склонны к тихим радостям семейной жизни, – свидетельствовал историк и литературный критик А. М. Скабичевский. – Они пользуются большим успехом среди женского пола, бывают счастливыми любовниками или донжуанами, но из них не выходит примерных мужей и отцов. Понятно, что и Некрасов, принадлежа к этому типу, не оставил после себя потомства. Только под старость, когда страсти начали угасать в нем, он оказался способным к прочной привязанности к женщине, на которой и женился на смертном уже одре».

Умерла Авдотья Яковлевна 30 марта 1893 года, на семьдесят третьем году жизни, в бедности. Похоронили ее на Волковом кладбище в Петербурге. Она прожила дольше многих из тех, о ком писала, оставив в истории российской литературы свое пусть и не очень громкое, но не затерявшееся среди прочих имя.(слайд 11)

7. Домашнее задание: проанализировать одно стихотворение (на выбор) из «Панаевского цикла» Н. А. Некрасова.

Литература:

«Роман-газета» № 19, 2009.
Авдотья Панаева. Воспоминания. «Роман-газета» № 20.
Чуковский К.И., Жена поэта, П., 1922;
Черняк Я.З., Огарев, Некрасов, Герцен,
Чернышевский в споре об огаревском наследстве. (Дело Огарева – Панаевой), М.-Л., 1933;
История русской литературы XIX века.

Авдотья Яковлевна Панаева (Головачева)

Авдотья Яковлевна Панаева.
Портрет работы К.Горбунова.

Панаева (Головачева) Авдотья Яковлевна (1820/1893) - русская писательница. Первое и наиболее удачное произведение - роман «Семейство Тальниковых» (1847), отразивший безрадостное детство Панаевой. Рассказы («Безобразный муж», «Жена часового мастера») и повесть «Степная барышня» (1855) пронизаны протестом против деспотического воспитания и идеями женской эмансипации. Совместно с Н.А. Некрасовым ею были написаны романы «Три страны света» (1848/1849) и «Мертвое озеро» (1851). В 1889 г. был создан роман «Воспоминания».

Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д, Феникс, 2009, с. 207.

Панаева (Головачева), Авдотья Яковлевна (1819 - 30.III.1893) - писательница (псевдони - Н. Станицкий), автор мемуаров. Дочь актера. Жена И. И. Панаева. Гражданская жена Н. А. Некрасова с середины 40-х годов до 1864 года, когда вышла замуж за А. Ф. Головачева. В своих произведениях обращалась главным образом к теме общественного и семейного положения женщины. "Воспоминания" П. (СПБ, 1890), посвященные русской литературной и общественной жизни середины 19 века, не охватывая широкого круга вопросов идейной борьбы того времени, дают главным образом зарисовки жизни и быта многих выдающихся деятелей той эпохи. Фактический материал в ряде случаев недостоверен.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 10. НАХИМСОН - ПЕРГАМ. 1967.

Литература: Чуковский К., Жена поэта, П., 1922.

Панаева (Головачева), Авдотья Яковлевна [псевдоним Н.Станицкий; 1819 (по другим данным, 1820), Петербург, - 30.III(11.IV).1893, там же] – русская писательница. Родилась в семье актера Я.Г.Брянского. Образование получила в Петербургском театральном училище. В 1837 году вышла замуж за писателя И.И. Панаева . В середине 40-х годов стала гражданской женой Н.А. Некрасова . Позднее была замужем за А.Ф.Головачевым. Совместно с Некрасовым написала романы «Три страны света» (1848-1849) и «Мертвое озеро» (1851). Первое произведение П. – повесть «Семейство Тальниковых» (1847), запрещенное цензурой за «безнравственность и подрыв родительской власти», обличало семейные «устои» и казарменно-деспотическую систему воспитания. В.Г.Белинский отнесся к повести с большим сочувствием. В 1848-1864 годах П. постоянно печаталась в «Современнике» и совместно с Панаевым вела в журнале отдел мод. В соавторстве с Н.А.Некрасовым, Д.В.Григоровичем, Панаевым и другими она участвовала в цикле «Рассказы о житейских глупостях», печатавшихся в «Современнике» в 1850 году. Как и многие беллетристы «натуральной школы» , П. поднимала актуальные вопросы общественной жизни – положение женщины, воспитание, любовь и брак. Героини ранних ее рассказов («Неосторожное слово», 1848; «Безобразный муж», 1848; «Жена часового мастера», 1849; «Пасека», 1849; «Необдуманный шаг», 1850, и др.) – жертвы социальных условий, неспособные с ними бороться. В романе «Мелочи жизни» (1854) героиня приходит к убеждению в необходимости борьбы и трудовой деятельности. Женщинам, изуродованным светским воспитанием, П. противопоставляла цельные натуры, сложившиеся в деревенской глуши, среди простых людей: повесть «Степная барышня» (1855), «Роман в петербургском полусвете» (1860) и др. В 50-х годах Панаева участвует в борьбе «Современника» с дворянским либерализмом (повесть «Домашний ад», 1857, роман «Русские в Италии», 1858 и др.). Наиболее значительное произведение Панаевой – роман «Женская доля» (1862), написанный под влиянием идей Н.Г.Чернышевского; в нем созданы образы «новых людей». «Воспоминания» Панаевой, опубликованные впервые в 1889 году в журнале «Исторический вестник» (отд. изд. 1890), содержат ценный материал для изучения литературной атмосферы 40-60-х годов 19 века, жизни и деятельности В.Г. Белинского, Н.А.Добролюбова, Н.Г.Чернышевского. Они отличаются живостью повествования, искренностью и простотой, хотя содержат немало фактических неточностей.

Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.5, М., 1968.

А.Я. Панаева.

Авдотья Яковлевна ПАНАЕВА (псевд. Н. Станицкий) родилась в 1820 году в Петербурге в семье ведущего актера Александринского театра Я. Г. Брянского. Получила неплохое домашнее образование, занималась в балетном классе Петербургского театрального училища. В 1839 году вышла замуж за прозаика и журналиста И. И. Панаева. Брак, к сожалению, не сложился. После долгих и мучительных колебаний Панаева становится гражданской женой выдающегося русского поэта Н. А. Некрасова, который посвятил ей свой знаменитый т. н. «панаевский» цикл стихотворений («Да наша жизнь текла мятежно...», «Мы с тобой бестолковые люди...», «Тяжелый крест достался ей на долю...», «Прощанье», «Слезы и нервы», «Бьется сердце беспокойное» и др.)

Активно участвуя в работе возглавляемого Некрасовым литературно-художественного журнала «Современник», Панаева, помимо собственно редакционной деятельности (чтение корректур, ведение отдела мод и пр.) и обязанностей хозяйки издательского дома (традиция «литературных обедов», поддержка нуждающихся литераторов, решение экономических и организационных вопросов), становится активным его автором.

В качестве бесплатного приложения к «Современнику» печатается лучшее произведение Панаевой - автобиографическая повесть «Семейство Тальниковых» (1848). Совместно с Некрасовым написала романы «Три страны света» (1849) и «Мертвое озеро» (1851). Ее перу принадлежат романы «Мелочи жизни» (1854), «Женская доля» (1862), повести «Воздушные замки», «Степная барышня», «Домашний ад», «Русские в Италии», «Фантазерка», «Роман в петербургском полусвете»,«История одного таланта», очерк «Железная до- рога между Петербургом и Москвою».

После смерти Панаева и разрыва с Некрасовым в 1864 году выходит замуж за молодого литератора А. Ф. Головачева. Вторично овдовев, растит малолетнюю дочь, перебиваясь случайными литературными заработками.

Воспоминания А. Я. Панаевой под заглавием «Русские писатели и артисты. 1824–1870» были опубликованы книгой в 1890 году и вызвали огромный интерес у читателей. Неоднократно переиздавались.

Умерла А. Я. Панаева в Петербурге в 1893 году и была похоронена на Литераторских мостках Волкова кладбища.

Использованы материалы "Роман-газеты" № 19, 2009.

Далее читайте:

Панаев Иван Иванович (1812-1862), русский писатель.

Нагродская Евдокия Аполлоновна (1866-1930), русская писательница, дочь Панаевой.

"Современник" - Русский ежемесячный журнал, в Петербурге с 1847 по 1866 годы.

Авдотья Панаева. Воспоминания . "Роман-газета" № 19.

Авдотья Панаева. Воспоминания . "Роман-газета" № 20.

Сочинения:

Семейство Тальниковых, Л., 1928;

Воспоминания, М., 1956.

Литература:

Чуковский К.И., Жена поэта, П., 1922;

Черняк Я.З., Огарев, Некрасов, Герцен, Чернышевский в споре об огаревском наследстве. (Дело Огарева – Панаевой), М.-Л., 1933;

История русской литературы XIX века.

Библиографический указатель, под. ред. К.Д.Муратовой, М.-Л., 1962.

Личная жизнь Николая Алексеевича Некрасова складывалась не всегда удачно. В 1842 году, на поэтическом вечере, он повстречал Авдотью Панаеву (ур. Брянская) — жену писателя Ивана Панаева.

Авдотья Панаева, привлекательная брюнетка, считалась одной из самых красивых женщин Петербурга того времени. Кроме этого, она была умна и была хозяйкой литературного салона, который собирался в доме её мужа Ивана Панаева.

С. Л. Левицкий. Фотопортрет Н. А. Некрасова

Её собственный литературный талант привлекал в кружок в доме Панаевых молодых, но уже популярных Чернышевского, Добролюбова, Тургенева, Белинского. Её мужа, писателя Панаева, характеризовали как повесу и гуляку.

Дом Краевского, в котором размещалась редакция журнала «Отечественные записки»,
а также находилась квартира Некрасова

Несмотря на это, его жена отличалась порядочностью, и Некрасову пришлось приложить немалые усилия к тому, чтобы привлечь внимание этой замечательной женщины. В Авдотью был влюблён и Фёдор Достоевский, однако взаимности добиться ему не удалось.

Поначалу Панаева отвергла и двадцатишестилетнего Некрасова, также в неё влюблённого, отчего тот едва не покончил с собой.

Авдо́тья Я́ковлевна Пана́ева

Во время одной из поездок Панаевых и Некрасова в Казанскую губернию Авдотья и Николай Алексеевич всё же признались друг другу в своих чувствах. По возвращении они стали жить гражданским браком в квартире Панаевых, причём вместе с законным мужем Авдотьи — Иваном Панаевым.

Такой союз продлился почти 16 лет, до самой смерти Панаева. Всё это вызывало общественное осуждение — про Некрасова говорили, что он живёт в чужом доме, любит чужую жену и при этом ещё и закатывает сцены ревности законному мужу.

Некрасов и Панаев.
Карикатура Н. А. Степанова. «Иллюстрированный альманах»,
запрещенный цензурой. 1848

В этот период от него отвернулись даже многие друзья. Но, несмотря на это, Некрасов и Панаева были счастливы. Ей даже удалось от него забеременеть, а Некрасов создал один из лучших своих стихотворных циклов — так называемый«Панаевский цикл» (многое из этого цикла они писали и редактировали вместе).

Соавторству Некрасова и Станицкого (псевдоним Авдотьи Яковлевны) принадлежит несколько романов, имевших большой успех. Несмотря на такой нестандартный образ жизни, эта троица оставалась единомышленниками и соратниками в деле возрождения и становления журнала «Современник»

В 1849 году у Авдотьи Яковлевны от Некрасова родился мальчик, однако он прожил недолго. В это время заболел и Николай Алексеевич. Предполагают, что именно со смертью ребёнка связаны сильные приступы гнева и перемены настроения, которые в дальнейшем привели к разрыву в их с Авдотьей отношениях.

В 1862 году умер Иван Панаев, а вскоре от Некрасова ушла Авдотья Панаева. Однако Некрасов помнил её до конца жизни и при составлении завещания упомянул её в нём Панаевой, этой эффектной брюнетке, Некрасов посвятил много своих пламенных стихов.

В мае 1864 года Некрасов отправился в заграничную поездку, которая продолжалась около трёх месяцев. Жил он преимущественно в Париже вместе со своими спутницами — родной сестрой Анной Алексеевной и француженкой Селиной Лефрен (фр. Lefresne), с которой он познакомился ещё в Петербурге в 1863 году.

Н.А. Некрасов в период "Последних песен"
(картина Ивана Крамского, 1877-1878)

Селина была обычной актрисой французской труппы, выступавшей в Михайловском театре. Она отличалась живым нравом и лёгким характером. Лето 1866 года Селина провела в Карабихе. А весной 1867 года она отправилась за границу, как и в прошлый раз, вместе с Некрасовым и его сестрой Анной. Однако на этот раз она в Россию больше не вернулась.

Однако это не прервало их отношений — в 1869 году они встретились в Париже и весь август провели у моря в Диеппе. Некрасов остался очень доволен этой поездкой, поправив также и своё здоровье. Во время отдыха он чувствовал себя счастливым, причиной чему была и Селина, которая была ему по душе.

Селина Лефрен

Хотя её отношение к нему было ровным и даже чуть суховатым. Вернувшись, Некрасов ещё долго не забывал Селину и помогал ей. А в своём предсмертном завещании назначил ей десять с половиной тысяч рублей.

Позже Некрасов познакомился с деревенской девушкой Фёклой Анисимовной Викторовой, простой и необразованной. Ей было 23 года, ему уже 48. Писатель водил её в театры, на концерты и выставки, чтобы восполнить пробелы в воспитании. Николай Алексеевич придумал ей имя — Зина.

Так Фёкла Анисимовна стала называться Зинаидой Николаевной. Она учила наизусть стихи Некрасова и восхищалась им. Вскоре они обвенчались. Однако Некрасов всё же тосковал по своей прежней любви — Авдотье Панаевой — и одновременно любил и Зинаиду, и француженку Селину Лефрен, с которой у него был роман за границей.

Одно из самых своих знаменитых стихотворных произведений — «Три элегии» — он посвятил только Панаевой.
2
Следует также упомянуть о страсти Некрасова к игре в карты, которую можно назвать наследственной страстью семьи Некрасовых, начиная с прадеда Николая Некрасова — Якова Ивановича, «несметно богатого» рязанского помещика, который довольно быстро лишился своего богатства.

Впрочем, и вновь разбогател он достаточно быстро — одно время Яков был воеводой в Сибири. В результате страсти к игре его сыну Алексею досталось уже одно только рязанское имение. Женившись, он получил в качестве приданого село Грешнево. Но уже его сын, Сергей Алексеевич, заложив на срок ярославское Грешнево, лишился и его.

Алексей Сергеевич, когда рассказывал своему сыну Николаю, будущему поэту, славную родословную, резюмировал:

«Предки наши были богаты. Прапрадед ваш проиграл семь тысяч душ, прадед — две, дед (мой отец) — одну, я — ничего, потому что нечего было проигрывать, но в карточки поиграть тоже люблю».

И только Николаю Алексеевичу первым удалось переломить судьбу. Он также любил играть в карты, но стал первым — не проигрывавшим. В то время, когда его предки проигрывали, — он один отыгрывал и отыграл очень много.

Счёт шёл на сотни тысяч. Так, ему весьма крупную сумму проиграл генерал-адъютант Александр Владимирович Адлерберг, известный государственный деятель, министр Императорского Двора и личный друг императора Александра II.

А министр финансов Александр Агеевич Абаза проиграл Некрасову больше миллиона франков. Николаю Алексеевичу Некрасову удалось вернуть Грешнево, в котором он провёл своё детство и которое было отобрано за долг его деда.

Ещё одним увлечением Некрасова, также передавшимся ему от отца, была охота. Псовая охота, которую обслуживали два десятка доезжачих, борзятников, выжлятников, псарей и стремянных, была гордостью Алексея Сергеевича.

Отец поэта давно простил своего отпрыска и не без ликования следил за его творческими и финансовыми успехами. И сын до самой смерти отца (в 1862 году) приезжал к нему в Грешнево каждый год. Некрасов посвятил псовой охоте весёлые стихи и даже одноимённую поэму «Псовая охота», воспевающую удаль, размах, красоту России и русской души.

В зрелом возрасте Некрасов пристрастился даже к медвежьей охоте («Весело бить вас, медведи почтенные…»).

Авдотья Панаева вспоминала, что, когда Некрасов собирался на медведя, были большие сборы — везлись дорогие вина, закуски и просто провизия. С собой даже брали повара. В марте 1865 года Некрасову удалось добыть за день сразу трёх медведей. Он ценил мужиков-медвежатников, посвящал им стихи — Савушка («сплошавший на сорок первом медведе») из «В деревне», Савелий из «Кому на Руси жить хорошо».

Также поэт любил охотиться на дичь. Его пристрастие к хождению по болоту с ружьём было безграничным. Порой он выходил на охоту с восходом солнца и возвращался только к полуночи. Ходил он на охоту и с «первым охотником России» Иваном Тургеневым, с которым они долгое время дружили и переписывались.

Некрасов в своём последнем послании Тургеневу за границу даже просил того купить ему в Лондоне или Париже ружьё Ланкастера за 500 рублей. Однако их переписке было суждено прерваться в 1861 году. Тургенев не ответил на письмо и ружья не купил, а на их многолетней дружбе был поставлен крест.

И причиной тому были не идейные или литературные разногласия. Гражданская жена Некрасова, Авдотья Панаева, ввязалась в тяжбу о наследстве бывшей жены поэта Николая Огарёва. Суд присудил Панаевой иск на 50 тысяч рублей. Некрасов оплатил эту сумму, сохранив честь Авдотьи Яковлевны, но тем самым его собственная репутация пошатнулась.

Тургенев выведал у самого Огарёва в Лондоне все хитросплетения тёмного дела, после чего порвал все отношения с Некрасовым. Некрасов-издатель разошёлся и с некоторыми другими старыми друзьями — Л. Н. Толстым, А. Н. Островским. В это время он и переключился на новую демократическую волну, исходившую из стана Чернышевского — Добролюбова.

Зинаида Николаевна Некрасова (1847-1914)
— супруга русского поэта Николая Алексеевича Некрасова

Ставшая в 1870 году его поздней музой Фёкла Анисимовна, наречённая Некрасовым на благородный лад Зинаидой Николаевной, также пристрастилась к увлечению мужа, к охоте. Она даже сама седлала лошадь и ездила с ним на охоту в рейт-фраке и в брюках в обтяжку, на голове — циммерман. Всё это приводило Некрасова в восторг.

Но однажды во время охоты на Чудовском болоте Зинаида Николаевна случайно застрелила любимого пса Некрасова — чёрного пойнтера по кличке Кадо. После этого Некрасов, посвятивший охоте 43 года своей жизни, навсегда повесил ружьё на гвоздь