Цинковые мальчики Светлана Алексиевич

(Пока оценок нет)

Название: Цинковые мальчики
Автор: Светлана Алексиевич
Год: 1991
Жанр: Документальная литература, Современная русская литература

О книге «Цинковые мальчики» Светлана Алексиевич

В нашей жизни великое множество страшных вещей, но, пожалуй, нет ничего страшнее войны. Война – это противоестественно. Когда животные вступают в противоборство друг с другом – это естественный отбор. Когда это начинают делать люди, наступает настоящий хаос. Прогресс продвинулся так далеко, и все же, человечество, пока не научилось быть выше войны, и это рано или поздно может нас погубить.

В литературе довольно часто находят отражение боль и страдания, нанесенные людям которые по своей воле или насильно пережили войну. Авторы создают произведения различной направленности, какие-то с юмором, другие с нейтральным отношением, иные же с целью показать оборотную сторону этого ужасного кровопролитного явления. Светлана Алексиевич, одна из немногих авторов, чье писательское мастерство, невероятная целеустремленность, талант подмечать детали и говорить о них так, как не может больше никто, позволили ей создать настоящий литературный шедевр. Ее книга «Цинковые мальчики» стала третьей частью цикла «Голоса Утопии». А Светлана Алексиевич в 2015 году получила Нобелевскую премию по литературе «за многоголосное творчество – памятник страданию и мужеству в наше время».

В книге «Цинковые мальчики» автор ведет речь о войне в Афганистане и о последних годах советской власти, показывает их взаимосвязь. Но по большому счету, эта книга совсем не о войне. Она о людях втянутых в войну, об ужасных леденящих душу событиях, пережить которые невозможно пожелать и врагу.

Каждый, кто хоть немного знаком с событиями тех лет, сразу же поймет смысл, зашифрованный в названии книги, а для тех, кому он пока не ясен, все станет понятно по окончании прочтения.

«Цинковые мальчики» книга настолько пронзительная и правдивая, что читать ее нужно осторожно и постепенно. Ведь описанные в ней ужасы, не просто чтение жанра хоррор. Здесь Алексиевич преподносит своему читателю истинную правду, такую как она есть, не приукрашенную, без какой-либо цензуры. Стоит отметить, что в свое время над Светланой Алексиевич состоялся настоящий суд, на котором автора обвиняли в клевете, из которой якобы состоит вся ее книга. На самом же деле, людей просто не устроила неудобная правда, которую Алексиевич без стеснения сделала достоянием общественности. Ведь на сегодняшний день уже не секрет, что правительство очень долгое время скрывало от своих граждан всю правду о том, что на самом деле происходит в Афганистане, ради чего вся эта бойня и кому она на самом деле нужна.

Книгу «Цинковые мальчики» нельзя назвать легкой и позитивной. Она тяжелая, угнетающая и мрачная. Она о нас, о наших близких, о нашей стране и нашей истории. И прочесть ее должен каждый, кто не равнодушен. Чтобы не допустить подобных трагедий в будущем, мы должны знать причины и события прошлого. Эта книга поистине уникальная и, безусловно, заслуживает внимания.

На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Цинковые мальчики» Светлана Алексиевич в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Цитаты из книги «Цинковые мальчики» Светлана Алексиевич

Право человека не убивать. Не учиться убивать. Оно ни в одной конституции не записано.

Наша мифологическая ментальность незыблема - мы справедливые и великие. И всегда правы. Горят-догорают последние отблески идей мировой революции… Никто не замечает, что пожар уже дома. Загорелся собственный дом. Началась горбачевская перестройка.

Советская армия была не в состоянии обеспечить своих воинов-интернационалистов нужным обмундированием, питанием и военным снаряжением. В действующую армию поставлялось устаревшее вооружение, порой даже сохранившееся со времен Великой Отечественной войны.

Техника имела недостаточную броню и была легкой целью для афганских моджахедов. Явно вырисовывалась недостаточное внимание Коммунистической партии к проблемам советских солдат. Постоянные проблемы с продовольственным обеспечением приводили к тому, что солдаты

Часто недоедали. Им критически не хватало денежного трехрублевого месячного довольствия и вынуждало прибегать к хищению различных строительных материалов для обмена на продукты. Русские были ненавистны местному афганскому населению. Воины-афганцы, вспоминая пребывание в Афганистане, рассказывали, что в колонне старались находиться не в первой и не последней машине. Опасно было даже отойти по нужде, так как были случаи, что солдата зверски убивали, нередко даже расчленяя и разбрасывая внутренности.

Молодые солдаты часто подвергались незаслуженным издевательствам со стороны “старичков” из-за царившей

В то время дедовщины. Но в бой всегда шли первыми именно старослужащие. И уже за ними шел неопытный молодняк. Из споров об этой войне ясно одно – это была политическая ошибка, начавшаяся введением ограниченного контингента Советских войск в эту азиатскую страну. Целью Советского Союза было построение социциалистической системы в этой стране, где был развит лишь ручной труд. В Афганистане начались убийства русских, о чем в СССР упорно молчали. Тяжело было на войне женщинам. К тому же их нередко называли “бочкаревками”, желающими легким способом получить награды.

Главными действующими лицами в произведении являются 18-22-летние солдаты, приученные стрелять первыми, чтобы не быть убитыми. Для них убийство человека было плевым делом.

Нельзя забывать о тех ужасах и тяготах Афганской войны, об участниках того периода, погибших воинах, многих покалеченных душой и телом.

(2 оценок, среднее: 1.00 из 5)

Другие сочинения:

1. У войны не женское лицо Роман собран из голосов реальных женщин. Они рассказывают, что судьбы их сплелись с войной. Среди голосов живой взволнованный комментарий автора. Мысль, что война – это убийство и тяжелая работа, а рядом жизнь обычная с песнями, Read More ......
2. Светлана Александровна Алексиевич Биография Белорусская писательница и журналистка Светлана Александровна Алексиевич родилась 31 мая 1948 года на Украине в г. Ивано-Франковск, бывшем Станиславе. Ее мать украинка, отец – белорус. Семья переехала в Беларусь, Светлана в 1972 году становится выпускницей Белгосуниверситета Read More ......
3. Я ушла из детства в грязную теплушку. В эшелон пехоты, в санитарный взвод… Я пришла из школы в блиндажи сырые, От Прекрасной Дамы в “мать” и “перемать”. Потому что имя ближе, чем Россия, Не смогла сыскать… Ю. Друнина Особой главой Read More ......
4. Пятьдесят семь лет назад нашу страну озарил свет победы, победы в Великой Отечественной войне. Нелегкой ценой досталась она. Долгие годы советский народ шел тропами войны, шел, чтобы спасти свою Родину и все человечество от фашистского гнета. Каждому русскому человеку дорога Read More ......
5. Главы “Мальчики” являются частью одного из самых великих романов Ф. М. Достоевского – “Братья Карамазовы”. Они повествуют о судьбах и характерах двух подростков – Коли Красоткина и Илюши Снегирева. Связывает двух этих персонажей один из главных героев романа – Алеша Read More ......
6. Герои рассказа В. Короленко “Парадокс” – два брата, маленьких мальчика. Однажды в их жизни произошел случай, который они запомнили надолго. Как-то в их двор, к их родителям привезли калеку. У этого человека не было рук, он обладал маленьким немощным тельцем. Read More ......
7. Им около двенадцати лет. Лицо Илюши довольно незначительно: горбоносое, вытянутое, подслеповатое. Губы сжатые, сдвинутые брови, волосы желтые почти белые. Одет в новые лапти и онучи, толстая веревка, три раза перевитая вокруг стана, тщательно стягивает его опрятную черную свитку. У Павлуши Read More ......
8. Брегет В своем произведении “Брегет”, Куприн рассказывает читателю об отношениях в военном сословии российской армии. Главная тема выражается в понятии офицерской чести, которая вовсе времена являлась значительной для любого солдата. Рассказ ведется от первого лица автора, который находится в доме Read More ......

Краткое содержание Цинковые мальчики Алексиевич

Отмечу странную деталь из биографии писательницы. Во всяком случае, так преподносится:

«В 1989 г. вышла новая книга С. Алексиевич «Цинковые мальчики» - книга о преступной афганской войне, которую десять лет скрывали от собственного народа. Чтобы написать эту книгу она четыре года ездила по стране, встречалась с матерями погибших солдат и бывшими воинами-афганцами. Сама побывала на войне, летала в Афганистан (ModernLib.Ru)».

Позвольте, «побывать на войне» и «слетать в Афганистан» - это разное.

Вот как представляется книга «Цинковые мальчики»:

«Без этой книги, давно ставшей мировым бестселлером, уже невозможно представить себе ни историю афганской войны - войны ненужной и неправедной, ни историю последних лет советской власти, окончательно подорванной этой войной. Неизбывно горе матерей «цинковых мальчиков», понятно их желание знать правду о том, как и за что воевали и погибали в Афгане их сыновья. Но узнав эту правду, многие из них ужаснулись и отказались от нее».

Как много желающих владеть правдой, истиной. Но, зачастую, под белыми одеждами можно найти ложь.

Структура книги - откровения тех, кто побывал в Афганистане. Но можно ли доверять им? Нередко воспоминания приукрашиваются или, наоборот, очерняются. Когда-то я, направляясь домой после демобилизации (срочная служба в десантной бригаде спецназа в ГСВГ), наблюдал в автобусе, как мой сослуживец хвастался девчатам своими подвигами. А был он на самом деле каптёром: выдавал портки, постельное, обувь, одежду солдатам и офицерам. На учениях не участвовал.

С 5 по 25 сентября 1988 года, согласно записям, Алексиевич находилась с группой корреспондентов в Афганистане. Оставалось пять месяцев до вывода советских войск. Сразу же начинается с казусов. Как хочется рассказать, что ты побывала на настоящей войне:

«Идём на посадку.
...Гул орудий. Патрули с автоматами и в бронежилетах требуют пропуска.
Я не хотела больше писать о войне. Но вот я на настоящей войне».

Мне трудно даже предположить, что за канонада была в Кабуле? Не думаю, что командование армии разрешило бы посадку самолета (и вообще вылет его из Ташкента) при активных боевых действиях. Вообще, противостояние советских войск и муджахедов (духов) трудно назвать «настоящей войной».

Следует согласиться. Вот только эти сказочники могут испортить судьбу не одного человека.

Периодически С. Алексиевич прерывает свои воспоминания вставками из подслушанных рассказов. Они так и обозначаются «Из рассказов...». Вот первая байка (сказка):

«- Взяли в плен «духов»... Допытываемся: «Где склады?» Молчат. Подняли двоих на вертолётах: «Где? Покажи...» Молчат. Сбросили одного на скалы...».

Представляю «духов», которые знают свою местность с высоты полета вертолета. Да и о каких складах идет речь? Как будто они там были при каждом кишлаке. Я помечу этот эпизод цифрой (1).

Мне трудно поверить и в следующее:

Познакомилась с кинооператорами из Москвы.

«Они снимали загрузку «черного тюльпана». Не поднимая глаз, рассказывают, что мертвых одевают в старую военную форму сороковых годов, еще с галифе, иногда кладут, не одевая, бывает, что и этой формы не хватает. Старые доски, ржавые гвозди... В холодильник привезли новых убитых. Как будто несвежим кабаном пахнет.
Кто мне поверит, если я об этом напишу?»

Вопрос резонный.

Вот еще сказка: «Видела бой... Три солдата убиты...» .

Это как по телику, получается. Кто ее, корреспондента, брал на боевые? Уму непостижимо.

Или вот это:

«23 сентября
Поднялась на вертолете... Сверху увидела сотни заготовленных впрок
цинковых гробов, красиво и страшно блестевших на солнце...».

Это что же, ее над Кабульским аэропортом катали на вертолете? И что это за «сотни цинковых гробов»? А чуть ранее она пишет: «старые доски, ржавые гвозди». Так там деревянные или цинковые гробы?

В рассказах участников афганских событий часто указывается период 80-81 годов. И вот что рассказывает один из солдат:

«Призвали меня в восемьдесят первом. Война шла уже два года...».

Конечно, это громкое заявление. В первые годы речи о войне, как таковой, не могло идти, поскольку еще не было активных действий муджахедов. Еще только начинало расти возмущение беспределом отдельных подразделений сороковой армии.

«Я был приучен стрелять туда, куда мне прикажут. Стрелял, не жалел никого. Мог убить ребёнка. Ведь с нами там воевали все: мужчины, женщины, старики, дети. Идёт колонна через кишлак. В первой машине глохнет мотор. Водитель выходит, поднимает капот... Пацан, лет десяти, ему ножом - в спину... Там, где сердце. Солдат лёг на двигатель...».

Те, кто служил в армии (не обязательно был в Афганистане), могут представить себе, что такое капот военного автомобиля. Это же не легковой: поднял капот и нагнулся над мотором. Десятилетний пацан только и ожидал днями колонну, чтобы всадить нож шурави сзади в область сердца. Если бы вдруг такое событие произошло, то солдат не «лег» бы на двигатель, поскольку он расположен высоко, а упал бы у автомобиля. В общем, очередная сказка.

Или вот из рассказа мотострелка:

«Каждый день в нас стреляли, нас убивали. Убили рядом парня... Первого на моих глазах... Мы ещё мало знали друг друга... Из миномёта стреляли... В нем сидело много осколков...».

Где этот мотострелок находился, что в него каждый день стреляли? Даже в Кандагарской зоне такого не было. Или в Кундузе перед выводом войск. Ну а «сидело много осколков из миномета» - это для несведущих. Разве только, если мина разорвалась совсем рядом. Так она и очевидца бы уничтожила. Много осколков может поразить одного человека от взрыва кумулятивной мины направленного действия. А от мины из миномета осколки разлетаются во все стороны, и на расстоянии может достаться один, или пару осколков.

Единственное точно сказал этот мотострелок: «Лежит убитый крестьянин - тщедушное тело и большие руки.. .». Крестьяне везде трудолюбивые, а у афганских крестьян тяжелый труд, поскольку механизации практически никакой.

Ну и опять-таки, «вернулся в восемьдесят первом году». Т.е., был в самом начале, когда еще не было активных боевых действий.

Медсестра наговорила вообще с три короба. Понятное дело, женщина. Божится, что не «чекистка» (о «чекистках» ниже расскажут говорливые). Восьмидесятый год, заметьте, активных боевых действий не было. Аль-каиды так же.

«Весь март тут же, возле палаток, сваливали отрезанные руки, ноги, остатки наших солдат, офицеров. Трупы лежали полуголые, с выколотыми глазами, с вырезанными звёздами на спинах и животах...».

Это в Кабуле. Мрак. Так могут врать только женщины. А вот следующее откровение вполне достоверное, такие случаи (единичные), похоже, были:

«За одного нашего убитого мы иногда убивали целый кишлак».

Этот эпизод помечу цифрой (2). Вот еще страшилка от медсестры с невероятным обобщением:

«Да, наши мальчики все продавали. Я их не осуждаю, чаще не осуждаю. Они умирали за три рубля в месяц - наш солдат получал восемь чеков в месяц... Три рубля... Их кормили мясом с червями, ржавой рыбой... У нас у всех была цинга, у меня выпали все передние зубы. Они продавали одеяла и покупали анашу».

Что делает рядовой артиллерист на войне? Да находится постоянно вблизи своего орудия. А вот что рассказывает рядовой артиллерист, служивший в Афганистане:

«Под Баграмом зашли в кишлак, попросили поесть. По их законам, если человек в твоём доме и голодный, ему нельзя отказать в горячей лепёшке. Женщины посадили нас за стол и покормили. Когда мы уехали, этих женщин и их детей кишлак до смерти закидал камнями и палками. Они знали, что их убьют, но все равно нас не выгнали. А мы к ним со своими законами... В шапках заходили в мечеть...».

Балаган какой-то, а не армия, получается. Рядовой оставил свой пост и пошел перекусить в кишлак. Трогательная история. А в мечеть зачем он поперся?

Но переплюнула всех служащая. Пожалуй, на ее откровениях и закончу это неприятное занятие: читать бред. Процитирую блоком с короткими комментариями.

«Из первых впечатлений? Пересылка в Кабуле - колючая проволока, солдаты с автоматами, собаки лают. Одни женщины. Сотни женщин. Приходят офицеры, выбирают, кто посимпатичнее, помоложе».

Это похоже на какой-то концлагерь. Сколько же самолетов доставили столь ценный груз для армии - сотни женщин? У меня создалось впечатление, что у служащей не все в порядке с психикой, но ее рассказ аккуратно записала С. Алексиевич и переложила лапшу на уши читателей.

«Обыкновенный «КамАЗ» с брезентом. Гробы бросали, как ящики с патронами. Я ужаснулась. Солдаты поняли: «Новенькая». Приехали в часть. Жара шестьдесят градусов».

Это в Кабуле-то! Бывает ли в Сахаре такая жара?

Сразу же служащую комбат склонял к сожительству, но она активно отбивалась, в том числе и от других. Но, в конце концов, стала «чекисткой» - отдавалась военнослужащим за деньги - чеки. Правда, говорит, что только одному, во что я слабо верю.

Следующее похоже на бред:

«Ехали на бэтээре. Я его собой прикрыла, но, к счастью, пуля - в люк. А он сидел спиной. Вернулись, написал жене обо мне. Два месяца не получает из дому писем.
...Люблю пойти пострелять. Полностью весь магазин выпускаю одной очередью. Мне становится легче.
Одного «духа» сама убила. Выехали в горы, подышать, полюбоваться. Шорох за камнем, меня током назад, и я - очередь. Первая. Подошла, посмотрела: сильный, красивый мужчина лежал...».

А это подробности к вопросу о психике служащей:

«...Пришла, открыла холодильник и много съела, так много, что в другой раз мне бы этого на неделю хватило. Нервное расстройство. Принесли бутылку водки. Пила, не пьянела. Жуть брала: промажь я, и моя мама получила бы «груз двести».
Я хотела быть на войне, но не на этой, а на Великой Отечественной».

«...А в бою меня закрыл собой один солдат. Сколько я буду жива, буду его помнить. Он меня не знал, он это сделал только потому, что я - женщина. Такое забудешь? И где ты в обычной жизни проверишь, сможет ли тебя закрыть собою человек? Тут лучшее - ещё лучше, плохое - ещё хуже. Обстреливают... И солдат крикнул мне какую-то пошлость. Грязную. И его убило, отрезало половину головы, половину туловища. На моих глазах... Меня затрясло, как в малярии».

Так врать могут не все женщины. А вот подробнее о «чекистках». Это не касается всех женщин, находившихся в Афганистане.

«Наши женщины продаются дуканщикам[торговцам] прямо в дуканах, в подсобках, а они такие маленькие... Зайдёшь в дукан, бочата[дети.] кричат: «Ханум, джик-джик...» - И показывают на подсобку. Свои офицеры расплачиваются чеками, так и говорят: «Пойду к „чекистке»...».

На этом я прекращаю анализировать отвратное чтиво от Светланы Алексиевич. Почему оно было популярно в 1989 году, думаю понятно. Так же, как и ее книга «У войны не женское лицо». Только в начале перестройки можно было издавать подобную муть миллионными тиражами.

Светлана Алексиевич опрометчиво опубликовала фрагменты судов, которые проходили в Минске в начале девяностых годов. Нашлись все же смельчаки (и совсем не важно, подтолкнул их к предъявлению иска кто-либо или нет), которые потребовали возмещения морального ущерба от такой писанины. Из опубликованного видно, как автор нашумевшего, не знаю, романа или документальной повести, хотя это не то и не другое, фальсифицировала рассказы и россказни доверившихся ей людей.

Из судебного иска Ляшенко Олега Сергеевича, бывшего рядового, гранатомётчика:

«Алексиевич полностью исказила мой рассказ, дописала то, что я не говорил, а если говорил, то понимал это по-другому, сделала самостоятельные выводы, которые я не делал».

В пылу, в суде, Алексиевич признается Олегу:

«И я изменила твою фамилию. Я изменила её, чтобы защитить тебя, а теперь должна этим же от тебя сама защищаться. Поскольку там не твоя фамилия, то - это собирательный образ... И твои претензии безосновательны...».

Как ловко все повернуто. Так при чем здесь вообще очевидцы, если из них сделали собирательный образ, и автор вложила свои фантазии?

Вот что говорит документалистке мать погибшего офицера в Афганистане:

Из судебного иска Екатерины Никитичны Платициной, матери погибшего майора Александра Платицина:

«В монологе, напечатанном в газете и книге, искажён мой рассказ о сыне. С. Алексиевич, несмотря на то, что книга документальная, некоторые факты добавила от себя, многое из моих рассказов опустила, сделала самостоятельные выводы и подписала монолог моим именем».

А это причиненная боль лишь одной из матерей:

«Он был офицер. Боевой офицер. А тут он показан как плакса. Разве об этом надо было писать?
Судья Т. Городничева: Я сама готова заплакать. И не раз плакала, когда читала эту книгу, ваш рассказ. Но что здесь оскорбляет вашу честь и достоинство?
Е. Платицина: Понимаете, он был боевой офицер. Он не мог заплакать. Или вот ещё: «Через два дня был Новый год. Под ёлку спрятал нам подарки. Мне платок большой. Чёрный. «Зачем ты, сыночек, чёрный выбрал?» - «Мамочка, там были разные. Но пока моя очередь подошла, только чёрные остались. Посмотри, он тебе идёт...».
Получается, что мой сын стоял в очередях, он терпеть не мог магазины и очереди. А тут он на войне стоит в очереди... Мне, за платком... Зачем было об этом писать? Он был боевой офицер. Он погиб».

Однако напрасно обращение к бесстыжей «писательнице», собравшей слухи и опубликовавшей их в смутные времена. Это был ее выстрел в спину афганцам, которые не могли не служить Родине в то время.

Следующим эмоциональным выступлением я заканчиваю анализ этой фальшивой книги:

Из выступления Т. М. Кецмура

"Я не готовился выступать, я буду говорить не по бумажке, нормальным языком. Как я познакомился со знаменитейшей писательницей мирового уровня? Нас познакомила фронтовичка Валентина Чудаева. Она мне сказала, что эта писательница написала книгу «У войны не женское лицо», которую читают во всем мире. Потом я на одной из встреч с фронтовиками разговаривал с другими женщинами-ветеранами, они мне сказали, что Алексиевич сумела из их жизни сколотить себе состояние и славу, теперь взялась за «афганцев». Я волнуюсь... Прошу прощения...
Она пришла к нам в клуб «Память» с диктофоном. Хотела написать о многих ребятах, не только обо мне. Почему она после войны написала свою книгу? Почему эта писательница с громким именем, мировым, молчала десять лет? Ни разу не крикнула?
Меня туда никто не посылал. Я сам просился в Афганистан, писал рапорты. Придумал, что у меня там погиб близкий родственник. Я немножко поясню ситуацию... Я сам могу написать книгу... Когда мы встретились, я с ней отказался разговаривать, я так ей и сказал, что мы сами, кто там был, напишем книгу. Напишем лучше её, потому что она там не была. Что она может написать? Только причинит нам боль.
Алексиевич теперь пишет книгу о Чернобыле. Это будет не меньшая грязь, чем та, что вылита на нас. Она лишила моральной жизни все наше «афганское» поколение. Получается, что я - робот... Компьютер... Наёмный убийца... И мне место в Новинках под Минском, в сумасшедшем доме...
Мои друзья звонят и обещают набить морду, что я такой герой... Я взволнован... Прошу прощения... Она написала, что я служил в Афганистане с собакой... Собака по дороге умерла...
Я сам в Афганистан просился... Понимаете, сам! Я не робот... Не компьютер... Я взволнован... Прошу прощения..."

P.S.: Я выше пронумеровал два довольно «тупых» эпизода - (1) и (2). На портале спрашивал, что это? Не нашлось никого ответить на вопрос. Странно. А все довольно просто: это сообщение о военных преступлениях. В 1989 году, когда вышло первое издание книги, был еще Советский Союз. Так вот, прокуратура просто ОБЯЗАНА была возбудить уголовное дело по факту откровений. У журналистки были аудиозаписи и информация на бумажных носителях. Все сразу стало бы ясно с первых же допросов, и не только клевета могла быть инкриминирована «писательнице». Вместо этого, оскорбленные писакой «афганцы» и мать погибшего майора, инициировали лишь гражданское дело (низкий поклон им). Естественно, при этом судебные органы опростоволосились, а С. Алексиевич стала героем.

Хочу отметить, что военные преступления не имеют срока давности...

Светлана Алексиевич

Цинковые мальчики

Вечный человек с ружьём

…Лежит на земле человек, убитый другим человеком… Не зверем, не стихией, не роком. Другим человеком… В Югославии, Афганистане, Таджикистане… В Чечне…

Иногда мелькает страшная мысль о войне и её тайном смысле. Кажется, что все сошли с ума, оглядываешься – мир вокруг вроде бы нормальный: люди смотрят телевизор, спешат на работу, едят, курят, чинят обувь, злословят, сидят на концертах. В нашем сегодняшнем мире ненормален, странен не тот, кто надел на себя автомат, а другой, тот, кто, как ребёнок, спрашивает, не понимая: почему же снова лежит на земле человек, убитый другим человеком?

Помните, у Пушкина: «Люблю войны кровавые забавы, и смерти мысль мила душе моей». Это XIX век.

«Даже уничтожив запасы всеобщей смерти, люди сохранят знание, как их снова создать, хода – к незнанию, неумению убить всех и вся – уже нет». Это у Алеся Адамовича. Это XX век.

Искусство веками возвеличивало бога Марса – бога войны. И теперь никак не содрать с него кровавых одежд…

Вот один из ответов, почему я пишу о войне.

Вспоминается, как у нас в деревне на Радуницу (день поминовения) уткнулась коленками в заросший холмик старушка – без слов, без слез, даже молитвы не читала. «Отойди девочка, не надо на это смотреть, – отвели меня в сторону деревенские женщины. – Не надо тебе знать, никому не надо». Но в деревне не бывает тайн, деревня живёт вместе. Потом я все-таки узнала: во время партизанской блокады, когда вся деревня пряталась от карателей в лесу, в болотах, пухла от голода, умирала от страха, была со всеми эта женщина с тремя маленькими девочками. В один из дней стало очевидным: или умрут все четверо, или кто-то спасётся. Соседи ночью слышали, как самая меньшая девочка просила: «Мамочка, ты меня не топи, я у тебя есточки просить не буду…»

Оставались зарубки в памяти…

В одной из моих поездок… Маленькая женщина, кутавшаяся летом в пуховую шаль и быстро-быстро выговаривающая, вышептывающая: «Не хочу говорить, не хочу вспоминать, я очень долго после войны, десятки лет, не могла ходить в мясные магазины, видеть разрезанное мясо, особенно куриное, оно напоминало мне человеческое, ничего из красной ткани шить не могла, я столько крови видела, не хочу вспоминать, не могу…»

Я не любила читать книги о войне, а написала три книги. О войне. Почему? Живя среди смерти (и разговоров, и воспоминаний), невольно гипнотизируешься пределом: где он, что за ним. И что такое человек, сколько человека в человеке – вопросы, на которые я ищу ответы в своих книгах. И, как ответил один из героев «Цинковых мальчиков»: «Человека в человеке немного, вот что я понял на войне, в афганских скалах». А другой, уже старый человек, в сорок пятом расписавшийся на поверженном рейхстаге, мне написал: «На войне человек ниже человека; и тот, кто убивает справедливо, и тот, кто убивает несправедливо. Все это одинаково похоже на обыкновенное убийство». Я с ним согласна, для меня уже невозможно написать о том, как одни люди героически убивают других… Люди убивают людей…

Но наше зрение устроено таким образом, что ещё до сих пор, когда мы говорим или пишем о войне, то для нас это прежде всего образ Великой Отечественной, солдата сорок пятого. Нас так долго учили любить человека с ружьём… И мы его любили. Но после Афганистана и Чечни война – уже что-то другое. Что-то такое, что для меня, например, поставило под сомнение многое из того, что написано (и мной тоже). Все- таки мы смотрели на человеческую природу глазами системы, а не художника…

Война – это тяжёлая работа, постоянное убийство, человек все время вертится возле смерти. Но проходит время, десятки лет, и он вспоминает только о тяжёлой работе: как не спали по трое – четверо суток, как таскали все на себе вместо лошади, как плавились без воды в песках или вмерзали в лёд, а об убийстве никто не говорит. Почему? У войны кроме смерти есть множество других лиц, и это помогает стереть главное, потаённое – мысль об убийстве. А её легко спрятать в мысль о смерти, о героической гибели. Отличие смерти от убийства – это принципиально. В нашем же сознании это соединено.

И я вспоминаю старую крестьянку, рассказывающую, как девочкой она сидела у окна и увидела, как в их саду молодой партизан бил наганом по голове старого мельника. Тот не упал, а сел на зимнюю землю, с головой, рассечённой, как капуста.

«И я тогда обожеволила, сошла с ума, – говорила и плакала она. – Меня долго мама с папой лечили, по знахарям водили. Как увижу молодого парня, кричу, в лихорадке бьюсь, вижу ту голову старого мельника, рассечённую, как капуста. Так замуж и не вышла… Я боялась мужчин, особенно молодых…»

Тут же давний рассказ партизанки: сожгли их деревню, её родителей – живыми, в деревянной церкви, и она ходила смотреть, как партизаны убивали пленных немцев, полицаев. До сих пор в памяти её безумный шёпот: «У них глаза вылазили из орбит, лопались; их закалывали шомполами. Я смотрела, и мне тогда становилось легче».

На войне человек познает о себе такое, о чем бы никогда не догадался в других условиях. Ему хочется убивать, нравится – почему? Это называется инстинктом войны, ненависти, разрушения. Вот этого биологического человека мы вообще не знаем, его не хватает в нашей литературе. Мы недооценили это в себе, слишком уверовав в силу слова и идеи. Добавим ещё, что ни один рассказ о войне, даже предельно честный, не сравнится с самой действительностью. Она ещё страшнее.

Сегодня мы живём в совершенно ином мире, не в том, что был, когда я писала свои книги о войне, и потому осмысливается все иначе. Нет, не придумывается, а передумывается. Можно ли назвать нормальной солдатскую жизнь в казарме, исходя из божественного замысла? От трагически упрощённого мира, в котором мы жили, мы возвращаемся к множественности вдруг обнаружившихся связей, и я уже не могу давать ясные ответы – их нет.

Почему же я пишу о войне?

Нашим улицам с их новыми вывесками легче поменяться, чем нашим душам. Мы сегодня не разговариваем, мы кричим. Каждый кричит о своём. А с криком лишь уничтожают и разрушают. Стреляют. А я прихожу к такому человеку и хочу восстановить правду того, прошедшего дня… Когда он убивал или его убивали… У меня есть пример. Там, в Афганистане, парень мне кричал: «Что ты, женщина, можешь понять